Разрушители.

— Извращение, — пробухтел Гверрел. — За которое придется платить годами жизни! Вам повезло, что вы не загнали себя до смерти.

— И это тоже, — легкомысленно согласился аркониец. — Но в чем-то вы не правы. При правильном выходе из форсажа, нанесенный организму вред сводится к минимуму. Что подводит нас к следующему вопросу… Я иду спать!

Он развернулся и ушел. К великому сожалению генерала, Гверрел за ним не последовал. Старший заклинатель было полон возмущения и подозрительности.

— Будь я проклят, если подпущу его к пентаграммам! — пыхтел он. — Явный шпион! Пусть только попробует здесь ворожить, я сверну его в бараний рог и отправлю Предводителю в конверте, чтобы думал, с кем связывается.

Насчет шпионской сущности арконийца у генерала были сомнения.

— Да их же ключи, вроде, с нашими не сочетаются. Если бы ему достаточно было одного взгляда, чтобы разобраться, стал бы Предводитель отправлять его сюда пентаграммой?

— Да этот Предводитель… вместе с его советом… офонарели совсем, вот!

Генерал мудро решил не замечать оскорбления верховной власти.

— Контролируйте свои эмоции, капитан, — посоветовал Зайрим заклинателю и с наслаждением пронаблюдал, как тот вспоминает, наконец, о своем звании. — Этот маг выглядит серьезным малым и пробудет здесь еще минимум две недели. Нам необходимо сохранять нейтральный тон. Я и сам не в восторге от присутствия чужих глаз, но плодить врагов Отечества тоже не хорошо. Я запрещаю вам предпринимать что-либо, что он может расценить как оскорбление. Если вы готовы, как самый опытный из наших заклинателей, взять на себя «опеку» нашего гостя, вам придется проявлять такт и дружелюбие.

Маленькая лесть оказала на Гверрела волшебное воздействие. Заклинатель приосанился и поправил очки.

— Я готов. За этим человеком надо наблюдать. В арконийской культуре человеческая жизнь и свобода не являются высшей ценностью. Он может выглядеть дружелюбным и мило улыбаться, но в критический момент он, не колеблясь, применит свою магию как инструмент насилия.

Зайрим от души согласился с заклинателем.

— Я не зря назвал его «серьезным» — ни за что не поверю, что в своем деле он новичок. Если ему придет в голову буянить, сможем ли мы его остановить?

Гверрел рассудительно кивнул.

— Не беспокойтесь. Здесь, в Инкаре, я вынужден заниматься только самой простой ворожбой (что поделать, Пустошь!), но, если дойдет до дела, по мастерству я не многим уступлю Предводителю.

Зайрим сумел выдавить в ответ лишь многозначительное «хм».

Глава 15

«…стоя над их трупами, я не мог избавиться от мысли, что другого способа научиться смирению у людей не было…»

Записки Робена Папарзони

Я проснулся в очередной раз и попытался понять, что меня насторожило. Было тихо, очень тихо. Эхо больше не доносило до меня журчание водяных каскадов и далекие шаги монстров. Желудок громким урчанием напомнил о себе. Проклятье… Исчезла подсветка на капителях колонн. Погасли кристаллы? Странно, пока я здесь бродил, ни один даже не замигал…

«Проем между колоннами что-то загородило».

Понимание этого пришло слишком поздно, в мгновение ока я оказался оплетенным сотней змей, и выдернут из своего убежища. Меня держало на весу какое-то чудовище, напоминающее ходячий треножник. Внутри морды этой твари скрывалось подобие осьминога — короткий хобот, ветвящийся дюжиной широких щупалец с присосками. Вот этой-то штукой ОНО меня и сцапало. Я успел завопить дурным голосом, а потом ОНО спустило меня вниз, в цепкие лапки тварей поменьше. Они облепили меня так плотно, что я не мог пошевелить пальцем, и принялись трясти и ощупывать, наверное, на предмет оружия. Они стащили с меня сапоги с полыми каблуками, серебряный браслет с бирюзовой вставкой и двумя шариками хорошего яда, вытрясли из рукавов и штанин прибамбасы Тени. Короче, забрали все, что пропустили незадачливые тюремщики.

Я нифига не соображал со сна, Тень был полностью парализован одним видом монстров. Может, это все-таки сон? Могу же я надеяться на чудо! По-крайней мере они не пытались меня разорвать…

Они как-то очень знакомо заворошились. Босс идет?

Старшина этого зверинца оказался вполне человекообразным. Только выше меня на две головы. Меня! ЭТО напоминало ходячую стойку с мечами. Железки торчали из него во все стороны, словно языки застывшего пламени, но руки были человеческие — пятипалые и подвижные. Тварь провела пальцем по моей щеке, и старый шрам немедленно зачесался. Это создание ерошило мне волосы, щекотало горло, пыталось проверить зубы, а потом по хозяйски обхватило меня за холку и подвинулось ближе. Оно хочет… поцеловать? Я визжал, кусался и вырывался, как мог, пока не отрубился начисто.