Разрушители.

Я невольно задумался. Была ли крепость проклятым местом? Очевидно — да. Заметил ли я там что-либо необычное? — Тварей, еще раз тварей, древние пентаграммы, странные ритуалы…

— Не знаю, — честно признался я и тут же поправился. — То есть, там много что было, но я точно сказать не могу. У меня нет способностей к магии, вообще.

— Как интересно! — оживился Гверрел. — А кто тебе про это сказал?

— Маги Ордена проверяли меня много раз. Да я и сам способен заметить очевидное. Я не вижу иллюзий, не поддаюсь гипнозу, не могу пройти ни одного испытания. Забавная патология!

Я грустно усмехнулся. Да, именно этим я был для лечивших меня магов — забавной патологией. Хорошо еще за зомби не приняли.

— А что же тогда было на могильнике? — как бы невзначай поинтересовался Гверрел. При этом глаза заклинателя хищно блестели.

— Без понятия! — пожал плечами я. — Может, мастер Ребенген знает.

Гверрел сморщился, словно ему под нос сунули тертый хрен.

— Ты что, без этого чародея жить не можешь?

— Могу. Но зачем мне такой героизм?

Мы посидели молча, глядя на огонь. Ветви колючек горели трескуче, с искрами, но очень быстро сгорали.

— Не понимаю я тебя, — пробормотал Гверрел. — Вроде я хорошо чувствую людей. Есть способности, нет, ауру не спрячешь, а твоя — мало того, что наждаком по нервам, так еще и мерцает. И все смещения в ментальной сфере!

— Чудно.

— Не чудно, а невозможно! — возмутился заклинатель. — Личностный базис незыблем!

Мне в голову пришло простое объяснение этого феномена.

— Может, во мне живет Тень Магистра.

— Не шути с этим именем здесь, малыш, — нахмурился Гверрел. — Для Серых — это святое.

Я сообразил, что он подумал о тени Ольгарда.

— Нет, нет, это другая Тень! — я почувствовал, что сейчас зайдусь идиотским смехом. — Другой. Поменьше.

— Зажрались вы там, на севере, вот что, — с глубокой убежденностью объявил Гверрел. — Перестали понимать, что это такое — каждый день ходить рядом со Смертью, у которой есть имя, зубы и планы на тебя.

— Я — понимаю.

Заклинатель вспомнил, почему я здесь, и смутился.

— Извини.

— Проехали.

Но Гверрел и не думал успокаиваться. Никакая усталость не могла удушить его настырную любознательность, а может, все дело было в эликсирах.

— В чем же секрет? Я должен знать, ради чего мы это делаем. Понимаешь? Должен!

— А до Арконата это не подождет?

— До Арконата я могу не дойти. Это из-за твоей способности? Ты — новое оружие Лордов?

— Нет. Я об этой силе узнал только на могильнике, — Серый заслуживал хотя бы немного откровенности. — Это из-за моего отца. Он очень важный человек.

— Как же он позволил тебе оказаться в Ганту?

— У большого человека — большие враги. На самом деле, это я так от них сбежал. Спасся буквально чудом!

К Гверрелу вернулась тень былого сарказма.

— Чудеса у вас какие-то… странные. Если каждый раз ТАК спасаться…

— Какие-то проблемы? — из темноты появился Ребенген. То ли из-за колдовских снадобий, толи благодаря природной выносливости, выглядел чародей гораздо лучше, чем я.

— Пытаюсь понять, каким образом ваш Орден надеется обжулить Ракшей, — взъерошился Гверрел.

— Причем тут Ракши?

— Есть мнение, — пояснил Ребенген. — Что Основатели при создании Арконата заключили договор с Древними тварями. Естественно, мнение ничем не подтвержденное.

— О-о? — Гверрел попытался вернуть себе вызывающий вид.

Чародей повернулся ко мне.

— Не позволяй им пудрить тебе мозги! Нет и не было никакого соглашения. Твари в принципе не могут кому-либо что-либо обещать — у них нет свободы воли.

Гверрел пренебрежительно фыркнул.

— У вас есть другое объяснение неприкосновенности Арконата?

— Я не собираюсь обсуждать метафизические аспекты бытия неизвестно где неизвестно с кем, — гордо вскинулся Ребенген. — Когда мы вернемся домой, Рейл, я отвечу на все твои вопросы.

Я снова стал Рейлом.

— Отлично, — Гверрел снова ссутулился, но упорство его еще не оставило. — И много у вас таких, как он?

— Уважаемый, этот юноша УНИКАЛЕН во всех отношениях. Если мы не доставим его в Арконат живым, то будем прокляты. И это — не шутка.

Заклинатель хмыкнул, а может, его просто кашель пробрал. С превеликими трудами он поднялся с камня и отправился прочь, независимо покачиваясь и выделывая галсы.

— Не всегда надо слушать, что они тебе говорят, — перевел дух чародей. — Думаешь, пропаганда работает только в Арконате?

— Да я и не слушаю.

— Молодец!

Хотя нельзя сказать, что представления чужаков о моей Родине меня не интересовали.

— И многие рассуждают так же?

Ребенген вздохнул.

— Это миф, мой мальчик, один из многих. Его прототипом является ранний арконийский святой, Аарон Заступник. Желая доказать правителю Верконе силу истинной Веры, он и двое его учеников отправились в мертвый город Кезер. А может, они просто спасались от солдат правителя — в те времена проповедь была скрытым способом вербовки поселенцев в пустынные северные земли… Тебе действительно хочется это знать?

— Ну, — я повернулся к теплу другим боком. — Раз уж я здесь, а они скоро будут там… Вам не кажется, что правители должны знать, о чем думают их люди?

— Твои бы слова, да твоему отцу в уши, — не удержался от улыбки чародей.