Разрушители мозга (О российской лженауке).

Как и полагается, Чугров, исходя из собственного «менталитета», уравнял «сталинизм и фашизм», которые, по мнению этого мудреца, «выразились в массовом проявлении деструктивности (он хотел сказать «разрушения»)». Оказалось, что это и не плохо, поскольку они «вызвали к жизни новое направление исследований ментальности». Зациклившись на «деструктивности» сталинизма, Чугров почему-то не вспомнил, что именно при Сталине было создано мощное социалистическое государство, плодами которого до сих пользуется современная «демократическая» Россия.

Довольно забавно выглядят обвинения Чугрова в адрес СССР. Он пишет: «В советское время исследования менталитета находились под запретом, так как вступали в противоречие с идеологическими догматами о всесилии человеческого разума» (с. 50). Понятно, сейчас предпочтительнее говорить о «всесилии божественного разума». Возможно, это и так, тем более что бессилие «человеческого разума» демонстрирует сам Чугров.

Абзацем выше этот ученый муж пишет, что русские ученые и в XIX, и в начале XX века тоже не употребляли слово «менталитет», а писали о «душе» и «народном духе». Означает ли это, что тема «менталитета» при царизме была запрещена? Но если «менталитет» и «душа» одно и то же, а темы «души» и «народного духа» не были запрещены в советское время, то обоснованно ли обвинение в запрете? Этот господин, видимо, рассчитывая на полных идиотов, пишет, что только «с конца 1980-х годов страна стала открытой для реального международного сотрудничества ученых» (с.50). И это пишет человек, который длительное время, работая в ИМЭМО АН СССР, мог воочию наблюдать, насколько часто сотрудники этого института (точно так же, как и других аналогичных институтов) выезжали на международные конференции в любую точку земного шара.

У таких «ученых», вроде нашего мудреца, уже просто мания: ни Маркс, ни Советский Союз к его «менталитету» никакого отношения не имели, но «невозможно не лягнуть». Это еще один признак лжеучености.

А теперь посмотрим, что Чугров наисследовал в отношении «менталитета».

Этот господин взял на себя задачу определить понятие «внешнеполитический менталитет». Надо иметь в виду, что в науке, если кто-то пытается перевести некое слово или термин на уровень понятия, он фактически вскрывает суть явления, отраженного в понятии. Это очень сложная вещь, требующая не только понимания самого явления, но и владения методологическими приемами обозначения этого явления в понятии или категории. Последнее требует основательной философской подготовки вообще и знания диалектики в частности. Иначе вместо формулировки понятия получится просто объяснение своего личного понимания термина или слова. В некоторых случаях это тоже неплохо. Чугров, естественно, такой подготовки не имеет, и диалектику учил он «не по Гегелю». Если вообще учил. Тем не менее взялся за раскрытие «понятия».

Поначалу он как бы захотел показать «историю вопроса». Это всегда важно — разъяснить читателям, что и кем сделано в той области, которую ты затронул. Причем это делается для того, чтобы показать: многие занимались, скажем, тем же «менталитетом», но у них ничего не получилось. Поэтому я взялся для того, чтобы показать, «как надо». Если же у предшественников «получилось», тогда нет смысла огород городить. Но раз пишу, значит, у предшественников не получилось или их надо серьезно уточнять. И такое бывает.

Оказывается, названной темой занимались чуть ли не все ученые, начиная с первой половины XIX века. Не все, дескать, употребляли это слово (кто «душа», кто «дух», кто «видение мира»), но все имели в виду «менталитет». Дошло до того, что довольно известная книга Л. Леви-Брюля «Первобытное мышление», которую господин Чугров явно не держал в руках, но сослался на нее, у него обозначена как «Первобытный менталитет». И оказывается, Леви-Брюль внес «неоценимый вклад в разработку понятия «менталитет»». (Правда, эту ахинею Чугров, скорее всего, списал из статьи других авторов, помещенной в Интернете. Такое ощущение, что «всю историю вопроса» он списал у них[15].) Поскольку эту книгу когда-то мне пришлось прочитать, знаю точно, что в ней ни разу не употреблено данное слово. То есть Чугров, чтобы придать значимость теме исследования, начинает приписывать разработку темы как можно большему количеству ученых, многие из которых весьма бы удивились, узнав о своих «изысканиях». Это обыкновенное мелкое жульничество, свойственное многим «при науке».