Разрушительница пирамид

– Со мной все в порядке. Скажи лучше, что приготовить мужчине, чтобы он сразу решил на мне жениться?

– Господи Иисусе, чем ты там занята? Ты что, влюбилась? Нашла время… Хотя на то и любовь… И все же будь осторожна, не делай необдуманных шагов, помни о своей маме: посвятишь всю свою жизнь совершенно недостойному тебя мерзавцу, а он…

– Значит, рецепта нет? – вздохнула я.

Тут из динамика раздался мужской голос, и стало ясно: мама с Максиком практически неразлучны.

«Главное, что она не пьет, – оптимистично напомнила я себе. – Ну и конечно, не прошляпить момент, когда она на него квартиру перепишет. Или возьмет очередной кредит».

При мысли о кредите я по привычке скрипнула зубами, и тут до меня дошло, что именно вещает сладким голосом Максик. Стало ясно: мою проблему он принял близко к сердцу и, в отличие от мамы, готов помочь в ее скорейшем решении.

– Если он ест мясо, то все еще проще. Я-то мясо не ем…

– Ну, ты-то понятно, – машинально кивнула я.

– Идея! – завопил он. – Есть рецепт – закачаешься. Можно ум отъесть, ей-богу! Моя мама готовила мясо… Давай записывай… Мама четыре раза была замужем. Официально. И раз пять обошлась без штампа в паспорте. Уж если кто и знал, чем кормить мужиков, так это она. Есть на чем записать? Нет, я тебе лучше звуковое сообщение пришлю. Так проще.

Через пять минут пришло сообщение, в котором в строгой последовательности объяснялось, что я должна сделать. Поначалу я вовсе не собиралась следовать наставлениям Максика, потом подумала: какая разница, он или советчик в интернете, потом увлеклась.

Я уже сказала: умение готовить не значилось в списке маминых достоинств, меня она к стряпне особо приучала, свято веря: женщина должна брать красотой и интеллектом. И того и другого у меня в избытке, но с женихами между тем негусто. Отчего бы для разнообразия не испробовать старый как мир способ: найти дорогу к мужскому сердцу через желудок? Только не подумайте, что я имела в виду сердце Долгорукова. Он по-прежнему вызывал подозрение, правда, щедро сдобренное любопытством. Но тренироваться на ком-то надо.

Оказалось, что роль кулинара мне близка и симпатична. Руки работают, что успокаивает, при этом можно в тишине и покое поразмышлять. Закончив, я отправилась в мастерскую, осторожно заглянула, боясь помешать творческому процессу, и убедилась, что Савва вовсе не работает, а нахально дрыхнет, развалясь на диване.

Я громко постучала в дверь, и он проснулся. Сел, потянулся, мутно посмотрел на меня и побрел в кухню вроде бы с неохотой. Однако, увидев накрытый стол, оживился.

– Скажи что-нибудь, – буркнула я, когда он умял полтарелки.

– Ты правда это в интернете надыбала?

– Нет. Максик подсказал.

– Максик? Имя на собачье похоже.

– Согласна. Но он не собака, а мамин тренер по йоге.

– Помяни мое слово, – наставительно изрек Савва, – мама не пропадет. Зубы лечит, йогой занимается, да еще с личным тренером. Вот увидишь, она еще замуж выйдет.

– Да? Мне бы тоже не помешало.

Он как-то сразу поскучнел.

– Это была шутка, – широко улыбнулась я.

Следующие двадцать четыре часа я занималась готовкой и мытьем посуды с перерывами на сон и работу. Слава богу, ноутбук был со мной, это избавило от гнетущей тоски и глубочайших переживаний. Потому что время шло, а ничего особо не менялось. Каждые два часа я смотрела новости в интернете, но о портрете, впрочем, как и об убийстве Константинова, там не было ни слова. Из полиции не звонили, знакомые граждане также помалкивали. Даже мама вдруг потеряла ко мне интерес.

Заподозрив неладное, я позвонила сама. Мама оказалась очень занята – делала упражнение «Поклонение солнцу», а потом еще шесть тибетских упражнений для сохранения энергии.

– Мама, скажи прямо, Максик у тебя живет?

– Что за глупость! У него работа и собственная квартира, между прочим. Это у тебя от отца – вечно видеть в людях дурное.

Основы генетики я постигла еще в детстве: все плохое у меня от папы. И сейчас, само собой, удивляться не стала, но не успокоилась.

Кстати, с Саввой мы виделись редко. Дом он не покидал, может, боялся меня одну оставить, чтобы чего не свистнула? Почти все время проводил в мастерской. Оттуда доносился то стук, то какой-то скрежет и прочие звуки, намекающие на вдохновенный труд, в общем, непохоже, что спал.

Вечером за ужином он вдруг заявил:

– Ты мне нравишься.

– Из-за жратвы? – хмуро спросила я.

– Конечно, но не только. Тебя почти не видно, а главное, не слышно. А пожрать всегда есть.

– Ага. Я скатерть-самобранка.

– Ты идеальная женщина, – с серьезной миной сообщил он.

– Наверное. Жаль, что надолго меня не хватит.

– Жаль, – покивал он.

Через сутки, ближе к обеду, я поняла: надо что-то предпринимать. Тем более что Савву вскоре придется покинуть, если я хочу придерживаться своих обещаний. Правда, что-то подсказывало: задержись я еще немного, он возражать не станет, но я себя чувствовала так, точно отбываю тюремное заключение, которое бог знает когда закончится.

В общем, моя деятельная натура требовала движения.

– Как думаешь, эти типы уже знают про портрет? – решилась я спросить за обедом.

Савва пожал плечами.

– Должны.