Разрыв

После полудня стало теплее. Солнце жжет мою чистую кожу. Сесилия и Рид скрылись в тени, которые стоят на расстоянии в несколько фунтов. Только видно конский хвостик Сесилии. Он показывает ей свою двадцати двух калибровую винтовку. Он рассказывает ей о том, как заряжать его, о порохе в пулях, и отдаче. Но у нее только один вопрос:

- Это может убить?

- Это – оружие, не так ли? – говорит Рид.

Он открывает магазин и золотые пули, по одной, падают в его раскрытую ладонь.

- Но это не то, что вы носите, все время с собой – говорит она.

- Потому что этот не так опасен, и все же ужин из него можно подстрелить.

Я облокачиваюсь на локти в высокой траве, закрываю глаза и кладу голову так, чтобы поймать тепло солнца, пока оно не скрылось за облаками.

Я не очень много знаю об оружии. Мы с братом держали ружье для защиты. Роуэн смазывал ствол, говорил, что выстрелы должны быть громче. Он хотел, чтобы оно стало предупреждением для злоумышленников. Он хотел, чтобы все думали, что мы опасны. Для меня потребовались месяцы, чтобы я перестала бояться этого ружья. Его тяжести. И того, что оно подразумевало. Мне казалось, даже если просто находится с ним рядом, оно тебя убьет.

У Сесилии нет такого страха. Она никогда не видела такого арсенала, и после нескольких дней восхищения, она, наконец, задает ему вопросы. Он очень рад учить ее. Он терпелив, его ответы мудры и полны. Не смотря на то, что он сказал, что собаки лучше детей, я думаю, он был бы хорошим отцом. Лучше чем Вон, это точно.

Рид вкладывает пистолет в руки Сесилии и показывает, как стрелять в засохшее дерево, стоящее в нескольких ярдах.

- Всегда проверяй пистолет, заряжен он или нет, даже если он пуст. – Наставляет он. Она нажимает на курок, отодвигает магазин, нажимает на курок снова. – Продолжай практиковаться, и возможно я позволю тебе, по - настоящему из него пострелять.

- Вы серьезно? – спрашивает она.

- Может быть, я покажу тебе самолет, который прячу.

- Теперь вы надо мной издеваетесь – говорит она – У вас нет самолета.

- Я серьезно. И да будет тебе известно, как только устраню мелкие недочеты, он будет готов к полету. Прицелься.

Позади, хлопает дверь. Линден бежит по ступенькам крыльца и направляется к нам.

- Нет, нет, нет – кричит он – Абсолютно, нет.

- Он не заряжен – говорит Сесилия и Рид в унисон.

Линден смотрит на меня как будто я, каким то образом я ответственна за это. Я молчу и он ощетинивается на Рида:

- О чем ты думаешь, позволяя ей играть с оружием?

- Я не играю – говорит она – Я учусь.

Я вижу, что Линден хочет вырвать пистолет из ее руки, но он слишком боится. Не только оружия, но и это поразительное видение жены, с которой он все время нянчился. Его пальца сжимаются и разжимаются. Если бы мы были женаты, я бы попыталась вразумить его.

- Я не знаю, что происходит с тобой – говорит он – Похоже, ты совсем потеряла рассудок.

Сесилия вспоминает совет Рида, как надо обращаться с пистолетом, как если бы оно было заряжено, она убирает палей со спускового крючка и опускает вниз. Она отдает его с раздражением.

- Вы могли бы быть убиты. Эта штука могла бы убить тебя.

- Он не заряжен – вмешивается Рид – Мы сказали тебе.

- И ты! Ты знаешь об этом очень хорошо – говорит Линден. Похоже, он хочет заплакать. Когда он очень расстроен, его глаза начинают блестеть. Я хочу его утешить. И я хочу защитить Сесилию от него, потому что понимаю ее. Я понимаю. Она маленькая, у нее никогда не было возможности получить образование, она просто хочет немного контроля. Она хочет, чтобы ее принимали всерьез.

Но это не мой брак. Это не моя битва.

- Давай проясним одну вещь, малыш – говорит Рид Линдену – Я никогда в жизни не навредил ни одной душе, и никогда не позволю это сделать. Приезжая сюда ты не имеешь права приказывать мне.

«Линден просто хочет ее защитить» - это то, что я хочу сказать. Она - все, что у него есть. Я ушла от него. Я на расстоянии вытянутой руки, но я бросила его. Я прижимаюсь спиной к земле и надеюсь, что трава скроет меня. Я надеюсь, что исчезну. Я слышу, как они спорят. Я закрываю глаза, пусть солнце их смоет. Громкий выстрел возвращает меня на землю. Я сажусь. Все стихло. Рид поднял пистолет, сорок пятого калибра, вверх. Даже без пули, выстрел был громким. Мне показалось, он таким образом хотел остановить спор, но в ту же секунду Линден начинает обзывать его безумным стариком, говорит что его отец был прав и Сесилия истеричка, и как-вы-смеете и как-вы-можете-такое-говорить, ведь Вон теперь ее заклятый враг. Я никогда не видела, чтобы Сесилия и Линден так спорили, и это убеждает меня в том, что мир скоро слетит с катушек. Мне казалось, что он уже слетел, но оказывается, я все еще во что-то верю. Случается что-то одно и все разваливается на части. Мои ноги не могут идти достаточно быстро.