Разрыв

Коул поднял перед собой ладонь:

— Мне нужна кое-какая помощь, Люсия. Ваша помощь.

— Шеф…

— Прошу вас, Люсия. Дайте мне договорить.

Люсия умолкла. Коул откинулся на спинку кресла. Понес было ладонь к верхней губе, но, заметив устремленный на нее взгляд Люсии, не донес.

— Зубная паста, — сказал он. — Ничего она не помогает. Жжет, если хотите знать, адски.

Люсия чуть сдвинулась в кресле. Обшивка — пластиковая, жесткая, — кусала кожу с испода ее колен. А вся остальная ее кожа казалась Люсии липкой, изголодавшейся по воздуху.

— Извините, — сказала она. — Просто я где-то прочитала об этом. Не стоило мне о ней упоминать.

Коул отмахнулся от этих слов. Потом наклонился вперед, сцепил ладони и уперся локтями в стол.

— Мистер Тревис, — сказал он. — Директор школы. Он получил письмо.

Вообще говоря, Люсия не собиралась позволить этому разговору зайти так далеко. Однако теперь, когда это произошло, ей стало любопытно, до чего еще он может дойти.

— Да, — подтвердила она. — Я знаю.

— И, предположительно, вы знаете также, о чем говорится в этом письме?

Люсия не отвела взгляд. Просто кивнула.

Главный инспектор всматривался в нее, постукивая пальцами по столешнице. Судя по его слегка вздувшейся щеке, язык занимался чем-то застрявшим между зубами.

— И это создает проблему, — сказал главный инспектор. — Вы, разумеется, понимаете, не так ли, что это создает проблему?

— Я сказала бы, что это проблема мистера Тревиса, главный инспектор. Ведь не ваша же?

Коул склонил голову набок.

— Разумеется, — согласился он. — Разумеется, это проблема мистера Тревиса. Однако я надеюсь, что мы с вами сможем найти способ устранить ее.

— Понятно, — сказала Люсия. — Поэтому я и здесь. То есть, вы думаете, что я пришла к вам именно по этой причине.

Коул не ответил. Лишь улыбнулся снова, словно припомнив вдруг, что улыбка уже успела сойти с его лица. Он встал, подошел к кулеру.

— Вы уверены, что ничего не хотите?

Люсия не ответила, Коул налил себе стакан воды и вернулся к столу. Но не сел.

— Судебное разбирательство, — сказал он. — Гражданский иск. Может, вы объясните мне, Люсия, чего вы рассчитываете этим добиться?

— Вопрос не ко мне, главный инспектор. В конце концов, не я же обратилась в суд.

Коул усмехнулся. Усмехнулся и тем в первый раз выдал владевшее им раздражение.

— Мне казалось, что с притворством мы покончили, инспектор. А вам нет?

Люсия встала.

— Я не уверена, шеф, что мы сможем чего-то достичь, продолжая этот разговор. Если вы не возражаете…

— Сядьте, инспектор, — велел Коул.

Люсия осталась стоять.

— Пожалуйста, — сказал Коул. — Сядьте, Люсия.

Люсия села. Скрестила на груди руки.

— Насколько я понимаю, у Сэмсонов имеются поводы для недовольства. И они, как мне представляется, пытаются выместить его единственным доступным для них способом.

— Нет, — возразила Люсия. — Это не…

Коул не дал ей договорить.

— Они вымещают его на школе, на директоре школы. Помолчите, Люсия. Просто минуточку помолчите. — Он опять улыбнулся. Правда, до глаз его улыбке добраться не удалось. — Это вполне понятно. Разумеется. Они же потеряли сына. Эллиота, верно? Его ведь так звали, я прав? Они потеряли сына, а наказания за это никто не понес. Как же им было не рассердиться?

— Да, они рассердились, — сказала Люсия, прилагая усилия к тому, чтобы голос ее не задрожал. — Разгневались. И не они одни.

— Это понятно, — повторил Коул. — И я сочувствую им. Мы все им сочувствуем. Даже мистер Тревис, как ни трудно вам в это поверить.

Люсия снова попыталась вставить слово. Коул ей этого не позволил.

— Но что, если мы сможем как-то договориться? Ведь, по сути дела, о чем идет речь? О возмездии. О мести. О расплате за то, что сделали с Эллиотом.

Он, наконец, предоставил Люсии возможность высказаться. И она обнаружила, что слова застревают у нее в горле.

— Договориться? — все-таки выдавила она. — Что значит «договориться»?

Коул пожал плечами. Потыкал пальцем в лежавшую на столе стопку бумаг, сбоку.

— Гидеон, так его зовут? Приятели Гидеона. Те, кто напал на Эллиота. Понятно, что с ними мы ничего уже сделать не сможем. Расследование завершено, дело закрыто. А мистер Тревис… Ну. В конце концов, это же его школа.

— Простите, главный инспектор, но я считала, что наша позиция… позиция директора школы… что ни одного свидетеля нападения не существовало. Разве не это сообщили Сэмсонам?

— Мы сейчас разговариваем откровенно, Люсия. Я полагал, что мы разговариваем откровенно.

Люсия покачала головой. И поймала себя на том, что улыбается, невольно.

— Этот суд, — произнес Коул, на сей раз тоном более резким. — Он же никому не нужен. Я знаю, вы не поладили с Тревисом, может быть, вы даже сможете погубить карьеру человека и преспокойно жить дальше, но как быть со школой? Что произойдет с другими ее учителями, с учениками?

— Вы не поняли главного. Совсем не поняли. Сэмсоны делают то, что делают, как раз для блага учителей и учеников.