Разрыв (ЛП)

Все те моменты, когда он уезжал из особняка на несколько дней; конференция в Сиэтле, конференция в Клируоторе, он приезжал сюда с моим братом? Я смотрю в окно, в то, что позади него. На океан и думаю, где же тот мир, что был похоронен внутри него. Не все мертво в этом мире. Только часть, из того что мы учили, была правдой. Войны и стихийные бедствия уничтожили некоторую сушу, сократили страны на половину, и треть, и так далее, стали причиной неустойчивой погоды в местах, где раньше сто лет назад она была нормальной. Кое-что изменилось. Но не все. Но самое главное, есть еще в запасе жизнь. Есть еще места, куда можно пойти.

- Ты и твой брат никогда не были обыкновенными – говорит Вон – У ваших родителей были планы на вас обоих. Большие планы. И я полон решимости их исполнить.

Когда мы едим в лифте вниз; я думаю о Линдене и Сесилии и Габриэле, все еще в ловушке этого умирающего мира, и они думают, что это все что у них есть. Вопрос в том, говорит Вон, будет ли найдено лекарство чтобы спасти своего сына и внука, хватит ли на это времени. Могу ли я представить себе хаос, говорит он, что случилось бы, если бы люди знали обо всем этом? Нет. Лучше пусть думают, что он просто врач, работающий без цели, как предполагают повстанцы, как и мой брат, уничтожали лаборатории и пропагандировали про-натурализм. Лучше пусть люди будут в неведении и без надежды. А потом, когда лекарство найдется, они будут так благодарны, и так отчаянно нуждаться в структурном сосуществовании, чтобы их спасли из выгребной ямы, в которую превратилась страна. Они вернутся под контроль президента.

- У тебя всегда были проблемы с контролем, не так ли? – говорит Вон, когда мы выходим из лифта – Но это награда. Людям нужен лидер. Они должны чувствовать, что они в руках более сильного, чем они сами. Намного страшнее для каждого из нас думать, что мы предоставлены самим себе. Мы знаем наши собственные недостатки.

- Так вы держали меня в неведении – говорю я.

- Я уже говорил тебе, кое-что совсем незначительное. Например, июньский голубой фасоль, в нем не было вируса. Они содержали крохотные дозы экспериментального лекарства. Как я и ожидал, после побега ты заболела. Но это дало мне идею. Я перестал давать то же лекарство твоему брату, минимизировал влияние. У него даже с трудом поднялась температура. Это подтвердило теорию, что вирус у мужчин совершенно другой, не такой, как у женщин.

Я больше не хочу его слушать. Мои мозги перезагружены.

Белый коридор такой же, как и все остальные, но теперь кажется другим. Вроде все разное, даже Вон. Когда он, наконец, прекращает свой рассказ, на мой взгляд, слишком долгий, я спрашиваю:

- Когда я снова смогу увидеть Роуэна?

- Утром – говорит он мне – Нет никакой необходимости для беспокойства. К тому времени он будет как новенький.

Помимо кофейни в этом здании есть этаж целиком из спален. Я не спрашиваю как Вон устроил так что у меня есть собственный номер и как мне разрешили въехать в это охраняемое здание. Я думаю, что он сделал это, еще когда Сесилия была в больнице; я не думаю, что он предвидел, что его сын не покинет меня. Кем были Сесилия и Линден в этом плане? Он оставил их заботам Мадам, но будут ли они когда-нибудь знать об этом месте? Что произойдет, когда мы вернемся?

- Ты выглядишь утомленной – говорит Вон – Приведи себя в порядок. И все такое. Насладись видом. Я приду за тобой утром.

Моя спальня, в отличие от остальной части здания, теплая и мягко освещается. Кровать пышная и уютная, постельное белье, золотой сатин. Я вхожу внутрь, и когда дверь за мной закрывается, я слышу щелчок в замке.

Глава 22

Пока я пытаюсь уснуть, я думаю о медсестре, которая следит за жизненно важными органами Роуэна. Мне показалось, что она первого поколения, а может быть, и нет. Может она просто человек, который родился и достиг определенного возраста. Может, она просто обычная. Какая мысль. Я слишком устала, чтобы мечтать.

Стук в дверь заставляет меня проснуться. Дневной свет наполняет комнату через стеклянную стену и мне приходится прикрыть глаза.

- Рейн? – это голос Роуэна – Ты не спишь? Могу я войти?

- Да – говорю я приподнимаясь и садясь.

Он закрывает за собой дверь и садится на край кровати. Видеть его сейчас с блестящими глазами и теплым цветом лица, я бы никогда не подумала, что вчера вечером он был в ужасном состоянии.

- Я сожалею, что тебе пришлось это увидеть - он пожимает плечами, снимает рюкзак с плеч и расстегивает один из карманов. У рюкзака эмблема лотоса. – Доктор Эшби рассказал мне сегодня, что ты прошла ту же процедуру. Он сказал, что хотя это было не совсем по доброй воле, все было исключительно хорошо.