Разрыв не по шаблону

Это было трудно, психологически трудно — не просто знать, а осознанно принять тот факт, что у него есть сын. Сын!!! И не просто сын, а целый Лев! Как ей пришло в голову так назвать — офигевал он. Кто вообще сейчас так называет? Ксюша. Выбрала самое красивое мужское имя из всех возможных. Интересно — а другие варианты были? Он пытался вернуть лицу серьезное выражение и не получалось, гадство! Оно расплывалось блаженной миной, независимо от его желания.

И другие желания… они просыпались, ширились, распирали изнутри и рвались наружу — естественные, нормальные, мужские: звезду с неба достать, весь мир положить к ногам, благодарно опуститься на колени, осыпать цветами, бриллиантами… Вот! Это было бы весомое проявление огромной его благодарности. И все остальное само собой — звезды, цветы… как без цветов? Но без запаха, чтобы исключить вредную реакцию.

Нет… нервно ерошил Алексей волосы, устраивая на голове полнейший кавардак — к этому просто нужно привыкнуть. И успокоиться, что ли? Не дергаться так. Иначе… так и будет порхать воздушным шариком с блаженным выражением на морде.

Время поджимало и волей-неволей он взял себя в руки. Рассчитав окончание работ на пасеках и вычислив время, когда его присутствие перестанет быть жизненно необходимым, заказал билеты — самолет, поезд… Заскочил в «Музыку» и полдня принимал отчеты и проверял работу всех служб. Прошелся катком, но катком на удивление снисходительным — в этот раз никто не был серьезно наказан, и даже провинившихся он только строго предупреждал. Потом сгонял в основной свой медовый офис и на холодный склад — в деревню Фиалкино, где еще и дом ему строили.

К этому времени вдоль дороги выстроился ряд почти готовых типовых коттеджей, которые планировалось использовать, скорее всего, как летний, дачный вариант проживания. Хотя и он планировал так же — жить тут только теплую половину года. Зимой не был здесь ни разу и поздней осенью тоже. Вряд ли захочется сидеть в глуши, пережидая слякоть и непогоду. Хотя… на все бывает свое настроение.

Его дом уже подвели под крышу, сделав на ней обрешетку и уложив пароизоляцию. Грамотно пропитанное дерево мягко отливало янтарем, у дома пахло свежей стружкой… Опоры уже обложили декоративной плиткой «под камень», а огромные провалы окон пока были затянуты полиэтиленом. Позади дома поднимались сосны и липы, некошеная трава поднялась и пестрела вкраплениями поздней розовой кашки, мелкой полевой ромашки, а в сыром берегу доцветала синяя луговая герань. Неширокая река к концу лета почти вся покрылась округлыми листьями желтой кубышки.

— А реальные сроки заселения? — озабоченно уточнял Алексей, придирчиво вглядываясь в строение.

— Через год-полтора, не раньше, — огорчил его прораб, — усадка идет… раньше нельзя даже окна ставить — выдавит. Дерево хорошее, лес северный — зимней сушки, но и ему нужно время. Устоится, потом утеплим изнутри, отделаем, устроим там все по вашему желанию…

Все дела были сделаны, даже самые дурацкие, на первый взгляд. Но ему необходимо было перестраховаться, по максимуму предупредив все сложности.

Приближался день отъезда и снова он дергался и нервничал. Потому что теперь все стало серьезно — дальше некуда. Раньше Ксюшин отказ и провал его завоевательской миссии, с которой он собирался к ней, с трудом и скрипом, но принимался, как один из вариантов развития событий. Сдаваться он не планировал, собирался сделать все возможное и невозможное, но признавал, что может случиться и такое. Он мог быть отвергнут прямо с порога и самым категоричным образом. А значит, и завоевание нужно начинать прямо от порога, любыми способами заставив ее хотя бы выслушать его… для начала.

Ну, не был он роковым мужчиной, как мрачный красавец Демьянцев! И не обладал какими-то исключительными достоинствами, гипнотизирующими женщин. Так что все зависело от его действий и правильности завоевательской стратегии.

Так что… раньше отказ Ксении вынуждено допускался, как неблагоприятный исход событий, но только не теперь! Сейчас он пойдет напролом, привлечет все свои ресурсы. Да, в конце концов! Станет спать на коврике под дверью — женщины жалостливы. Украдет ее, соблазнит, подкупит, вызнает слабости, осуществит все ее мечты, сделает своей союзницей Яну! Ответственность его миссии в свете знания о сыне зашкаливала. И тут уже не до выбора методов, главное, чтобы они не были грязными.

Он так проникся этой ответственностью и настолько сильно нервничал, что почти перестал спать. В городе вообще не жилось. Решал там вопросы, а на ночь возвращался к пчелам — их мирный гул немного успокаивал. И все равно — бродил по пасеке ночами, впитывая настроение ранней осени, присаживался в траву, засыпал в ней урывками, просыпался, искусанный комарами… Уходил в летний домик, ворочался там… И вот, наконец — отъезд!