Разрыв небесного шаблона

Диана выбрала свиные отбивные, мелкую картошку и овощи для салата. Когда они пришли к Саблину домой, попросила фартук, встала к плите и в мгновенье ока картошка вскипела в кастрюле, а отбивные зашкворчали на сковородке. Андрей в это время нарезал овощи для салата, спрашивая время от времени у Дианы: «Вот так? Или помельче?» Они заправили салат оливковым маслом с парой капель яблочного уксуса, затем дружно накрыли на стол (на этот раз Андрей руководил Дианой, показывая, где что лежит). Тарелки, приборы, салфетки, бокалы для вина – она тоже любила бургундское, как выяснилось, хотя все же предпочитала «Сент-Эмильон», оно помягче…

Прошло от силы минут сорок, как ужин был готов, и они уселись за нарядный стол с аппетитными блюдами.

– Все у нас с вами так ловко и в унисон получилось, – произнес Андрей. – Давайте выпьем за это!

Диана, кажется, немного удивилась. Ее красиво очерченные брови приподнялись.

– Мы похожи на супружескую пару, женатую лет тридцать, – решил пояснить Саблин и тут же смутился: его фразу можно было понять и как намек на их совместимость в брачной перспективе, и в то же время негативно, будто первый вечер наедине лишен романтики.

Но что теперь делать, обратно же фразу не заткнешь.

Диана усмехнулась и кивнула.

– Хотя есть небольшое отличие от пары с тридцатилетним стажем: мы друг друга совсем не знаем, – заметила она.

– Это дело поправимое, – ответил Саблин. – Может, для начала выпьем на брудершафт?

– Хорошо… Но только без крендельков.

– Крендельков?

– Ну, когда локтями цепляются друг за друга… Это очень неудобно, если честно, – улыбнулась Диана.

– Крендельки, – фыркнул Саблин. – А ведь точно, похоже! Вот так, да? – И он подцепил ее под руку.

Диана рассмеялась. Они чокнулись, перешли на «ты» и хохотали над малейшей ерундой весь оставшийся вечер.

Домой она засобиралась довольно рано. Андрей хотел отвезти ее, но Диана, как оказалось, уже вызвала своего шофера. Ему ничего не оставалось, как проводить ее до машины.

– Сегодня у нас пятница… – произнесла она, держась за дверцу. – Мама празднует день рождения послезавтра. Приглашены научные люди, химики-биохимики, биологи и фармацевты, – скучная компания, но ты приходи, Андрей. Мама будет тебе рада. Я тоже. К тому же, надеюсь, я смогу окончательно решить к воскресенью одну проблему, и тогда мне будет проще общаться с тобой.

– У тебя кто-то есть? – зорко посмотрел на нее Саблин.

– Уже нет. Но он, кажется, не верит… Или делает вид, что не верит. Придется ставить точки.

– …Или запятые?

Саблин ощутил укол ревности, узнав, что у Дианы наличествуют другие отношения. Прямо сейчас, параллельно с ним, Андреем Саблиным, поскольку точку в тех отношениях Диана еще не поставила.

Поставит ли? У него, к примеру, случалось, что он собирался, и даже очень решительно, – но выходила лишь запятая…

С другой стороны, почему он подумал «параллельно с ним»? Что, собственно, у него с Дианой? Роман? Любовь? Они встречаются четыре дня, и Диана ему очень нравится…

Очень.

Но разве это отношения?

– Спокойной ночи, Андрей.

Диана поцеловала его в щеку и забралась в машину.

Растревоженный, Саблин вернулся домой. Принялся рассеянно прибирать на кухне, складывая тарелки, бокалы, чашки в посудомоечную машину. Мысли его кружились, как пчелиный рой: вроде бы все вместе, но у каждой свой полет. Он никак не предполагал, что его практичный матримониальный план принесет непредвиденные, нежданные плоды в виде влюбленности. И сейчас, ощущая сладость и томление, которые оставил в душе и теле проведенный с Дианой вечер, он недоумевал. И в то же время хотел продолжения. И уже ревновал. И с нетерпением ждал воскресенья. Потому что на завтра, на субботу, они никак не договорились… Андрей не сообразил, просто не подумал что-то предложить, Диана тоже инициативы не проявила. Видимо, завтрашний день отведен на ту самую точку… Что ж, пусть ставит ее. Он, Андрей, подождет. Лишь бы точка не оказалась запятой.

Ему хотелось заснуть, проспать весь завтрашний день и проснуться только в воскресенье. Тогда, когда он увидит Диану.

Разумеется, он бывал влюблен. И скучал, и томился в разлуке (впрочем, всегда недолгой) с любимой девушкой. Но томился он больше оттого, что не имел немедленного доступа к ее прелестям.

А вот чтобы так… Будто Диана была солнцем, а он деревцем, которое хирело без его лучей. Очень странное ощущение. И мучительное. Потому что солнце деревцу необходимо для самой жизни. И очень важно удостовериться, заручиться, убедиться: солнце в его жизни не погаснет. Как там Онегин писал: «Но чтоб продлилась жизнь моя, я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я…» Андрей Саблин никогда не подозревал, что можно испытывать подобное. Думал – поэтический вымысел.

Это чувство было очень неспокойным. Андрей впервые ощутил себя в зависимости от другого человека. Обычно женщины зависели от него. От его расписания, настроения, расположения. По той простой причине, что он ни в ком не нуждался.