Разрыв небесного шаблона

Это в тупых статейках пишут, что мужчин интересует только секс. Ну, интересует, конечно, – однако не до такой же степени, чтобы наслаждаться фотками, сделанными по принуждению! По крайней мере, нормальных мужчин, – думал Тимоша, косясь на фотографии. Он не любил насилия в любой форме. Даже в кино, которое, как всем известно, чистый вымысел.

Алексей Кисанов молчал, рассматривая фото. Их было шесть. На одном – видимо, первом по времени – Варю сняли в белье: в трусиках-стрингах и лифчике. Еще на четырех на девушке остались только стринги – крошечный треугольник ткани на лобке служил единственной ее одеждой, если уместно так выразиться. На шестой девушка оказалось совсем обнажена, если не считать сапожек на каблуках. Вернулся в кадр и лифчик, но надет он был почему-то задом наперед. Это выглядело крайне странно: застежка проходила под грудью, а лямки сзади зацеплены за уголки спинки стула, на котором Варя сидела. Ноги широко расставлены; правая вытянута в сторону, упирается высоким каблуком в пол. Левая кисть свесилась между ног, к интимной зоне – то ли прикрыть, то ли… Лица почти не видно: Варя будто смотрит вниз, на свои раздвинутые колени. Ее темные кудри струятся вдоль щек.

– Тимофей, – произнес детектив, – посмотрите-ка. На первом снимке Варя в белье. На следующих четырех она только в трусиках в разных ракурсах, лифчика на ней уже нет. Хотя назвать стринги трусиками было бы преувеличением, девушка почти голая. И в ее позах, в ее глазах, в лице ощущается жуткое напряжение, которое выражает, скорей всего, страх… Она будто окаменела, видите?

– Угу. Но мы не сможем этого доказать, Алексей Андреевич. Наши с вами впечатления для полиции, сами понимаете, пшик… Они скажут: может, девчонка сама согласилась, а потом, уже делая снимки, сдрейфила. Мало ли, по какой причине. Вдруг, подумала, мама с папой увидят, а то и жених, – вот и испугалась.

– А вот последний снимок, – сыщик явно не слушал адвоката, сосредоточенный на своих мыслях. – Смотрите, Тимофей… Он отличается.

Слова детектива прозвучали вопросительно, и молодой адвокат напрягся, как отличник, привыкший правильно отвечать на вопрос учителя.

– Ну да… Тут Варя совсем голая. И лица ее не видно. Зато видно… – Тимофей смущенно кашлянул, – интимное место. А еще лифчик зачем-то надет задом наперед.

– Да, лифчик надет весьма странным образом… Для чего, не пойму… – Алексей Кисанов склонился к фотографии. – Этот снимок совершенно беспощадный. Как пощечина. Первые пять все-таки хоть чуть-чуть достоинство Вари пощадили… Но что-то еще изменилось. Что-то меня сильно напрягает… А, Тимофей?

Адвокат пожал плечами. Он не имел ни малейшей идеи.

Сыщик открыл один из ящиков своего необъятного письменного стола и вытащил из него лупу.

– Тут какая-то тень… – произнес он, снова склоняясь к снимку.

В кабинете некоторое время царила тишина. Детектив молча исследовал фотографию, а Тимоша не знал, что сказать.

Наконец Алексей Кисанов распрямился. Выражение его лица было неожиданно жестким: губы сжаты, глаза прищурены, будто он собирался кому-то дать в морду.

Однако детектив никому в морду не дал – он вытащил мобильный из кармана и набрал какой-то номер.

– Феликс, привет.

Алексей Кисанов давно сотрудничал с этим патологоанатомом (и вообще славным парнем), заключениям которого он безоговорочно доверял. Феликс же был готов сделать для сыщика любую работу в любое время дня и ночи: некоторое время назад детектив спас его любимую девушку Лию из плена маньяка[1].

– Нужно твое мнение, выручишь? – говорил меж тем Кис. – Отлично… Я сейчас отсканирую и пришлю тебе снимок. Посмотри, как на твой профессиональный взгляд: тело, случаем, не мертвое ли?

При этих словах Тимоша ощутил внутри неприятный холодок. Хотел бы он этого не слышать.

– Я пойду, Алексей Андреевич. Больше вам не нужен ведь?

– Погоди, Тимофей, сделаю копии со снимков и верну их тебе.

– Да я и завтра могу за ними подъехать. А сейчас мне за продавщицей в цветочный надо. Она ведь согласилась подтвердить алиби Андрея Андреевича…

Алексей глянул на юриста: тот был бледноват, в глазах ужас и отвращение.

– А, да… Поезжай. И, Тимоша, – детектив самолично присвоил себе право называть молодого адвоката столь фамильярно, это имя ему шло необыкновенно! – надо еще проверить, есть ли поблизости от цветочного магазина наружные камеры видеонаблюдения. У одного из соседних заведений, к примеру. Возможно, тебе добровольно дадут просмотреть записи. Саблин припарковал машину рядом с магазином, и камера могла зафиксировать того, кто вскрыл дверь его тачки. Если увидишь на записи что-то интересное – или если тебе откажут в просмотре, – в обоих случаях настаивай, чтобы следователь запросил их и просмотрел.

– О, вот спасибо за мысль! Как я только сам не сообразил. О внутренних камерах подумал, а о внешних… Я об алиби Андрея Андреевича заботился, вы же понимаете, – оправдывался Тимофей: ему было неловко, что не догадался сам. – Но на внешней камере, если повезет, мы действительно сможем увидеть преступника!