Разрыв шаблона

Вот этот раскол на Новороссию и Галичину – он, конечно, существовал давно. По большому счету, всегда. Украина так и не стала единым государством, а попытка идентификации невольно превращала жителей Донецкой, Луганской и прочих русскоговорящих губерний в людей второго сорта. И отношение такое к ним постоянно присутствовало. Хотя от них регулярно кто-то выдвигался на выборы, по большому счету в Киеве и западных областях к ним относились как к быдлу, гопникам. Такие разговоры велись постоянно.

Надо сказать, в представлении большинства из нас существует определенная идеализация образа шахтера. Во время майдана шахтеры грозились: «Сейчас мы выйдем из шахты и всем покажем!» Казалось бы – вот-вот они и вправду вмешаются и наведут порядок. Но нет, на самом деле ничего подобного не произошло. И стало происходить лишь тогда, когда гражданская война подошла к шахтам вплотную. Когда люди вдруг поняли, что они фактически потеряли работу. Когда стали гибнуть члены их семей. Только тогда шахтеры пошли в ополчение. А до этого они были достаточно индифферентны.

23 года они были индифферентны к политической жизни Украины. Наверное, первое большое удивление случилось, когда Ахметову не удалось собрать их на мощный митинг. Когда вдруг стало ясно, что его влияние отнюдь не так велико, как представлялось раньше. Казалось бы, все очень просто, все поделено: Донецк – Ахметов, Днепропетровск – Коломойский. В том, что было устроено боевиками в Одессе, когда сожгли людей в Доме профсоюзов, впрямую подозревали людей Коломойского – все было устроено для того, чтобы захватить власть в городе, где находится вкусный кусок собственности, Одесский порт. И задача была выполнена – город на тот момент времени оказался запуган достаточно, чтобы принять губернатором ставленника Коломойского, его младшего партнера.

Но именно Одесса стала поворотным пунктом в сознании многих. До этого в Новороссии все шло ни шатко ни валко. Не самые яркие люди, становившиеся народыми губернаторами, непонятно кто, непонятно что, непонятно как, нет единой идеологии. Кто-то когда-то в юности был в РНЕ, кто-то когда-то в юности имел отношение к МММ… И вдруг все это потеряло всяческое значение – потому что рано или поздно все доходит до базовых ценностей. А для нашего народа такой базовой ценностью является победа в Великой Отечественной войне. Она в наших генах, она определяет, кто мы, определяет, на какой мы стороне. Именно поэтому самый важный тест – на отношение к Бандере и Шухевичу.

Писатель Свинаренко, защищая опрос на телеканале «Дождь» о том, не лучше ли было сдать Ленинград, говорит: «Вот мои родственники жили на Украине во время оккупации, и они вспоминали о немцах только хорошее». А я ему ответил, что мои родственники были зверски убиты. У нас разное прошлое. У нас настолько разное прошлое, что мы просто никогда друг друга не поймем и никогда не договоримся.

Конечно, вообще не было никакой проблемы сдать Ленинград. Не было бы. Для них. Людей, которые работают на «Дожде». Ведь предавать – это так легко, судя по тому, что они делают. Самое главное – это их сытая, радостная буржуазная жизнь. Именно она важна. Ради нее запросто можно пожертвовать жизнями других людей. Ну и что, что Гитлер в самом начале осады принял решение об уничтожении Ленинграда – там не собирались никого оставлять в живых. Подумаешь. Ведь можно было вообще сохранить всех – просто отказаться от войны. Сдаться Гитлеру. Ну действительно. 26 миллионов погибли – зачем так много? Можно было просто уничтожить всех евреев Советского Союза, да и коммунистов заодно. Наверное, получилось бы намного меньше жертв, тем более что до рядовых членов партии дело бы наверняка не дошло.

Так стоило ли жертвовать 26 миллионами, если можно было просто договориться с ясновельможным паном Гитлером и тихо и спокойно все сдать? Такая замечательная сделка!

А вот это и отличает гены победителей от генов предателей. Сдать или не сдать. Понимать, что есть ценности выше, чем твоя жизнь, – или считать, что ради устриц белон, ради твоего удобства можно пожертвовать всем. Прекрасный мещанский мирок, который строится на жизнях и на костях других.

В Новороссии ответ был дан просто и ясно: нет. Вдруг встали люди в Славянске. И да, для пропаганды было очень плохо, что возглавил их русский офицер Гиркин, он же Стрелков. Но так бывает – иногда местным кадрам еще необходимо вызреть. Поэтому поначалу появляются такие, если угодно, как лорд Байрон, который тоже уехал воевать в Грецию.

Не собираюсь сравнивать Стрелкова с Байроном, но хочу напомнить, что и в истории тех же Соединенных Штатов гигантское количество добровольцев воевали как на одной, так и на другой стороне даже во время войны между Севером и Югом. Достаточно сказать, что и там и там сражались бойцы Костюшко. Того самого Костюшко, который, кстати сказать, боролся с царским режимом.