Разрыв во времени

Ксено нравилось держаться за руки с женщинами, которые ему нравились. Ему нравились женщины. До тех пор, пока они не пытались с ним сблизиться. А они вечно пытались – и некоторым казалось, что у них получилось. С мужчинами было проще. Честный, бесхитростный секс, часто – вообще анонимный. Незнакомец из тьмы, чье имя (на одну ночь) было любовь.

Ксено не выносил избыток душевной близости. Он был одиночкой и интровертом, с пылом и страстью к жизни, которую люди ошибочно принимали за общительность. Его интересовало буквально все, он проявлял к людям искреннюю заботу и доброту, и если он присутствовал рядом, то присутствовал целиком. Но никогда не боялся закрыться и быть один.

Лео отправил Ксено к Мими, чтобы тот попросил ее дать ему – Лео – еще один шанс.

– Я сам все испорчу. Увижу ее – потеряю голову. Ты объяснишь лучше.

– Что ты хочешь, чтобы я ей сказал?

– Я не знаю! Подробную форму «Я тебя люблю».

Лео дал Ксено листок бумаги, исписанный от руки.

– Вот подробная форма.

Ксено начал читать и едва не рассмеялся, но его друг был так серьезен и так взволнован, что пришлось сдержать смех. Ксено только кивнул и продолжил читать.

– Я много над этим работал, – сказал Лео.

1) Могу ли я жить без тебя? Да.

  2) Хочу ли я жить без тебя? Нет.

  3) Часто ли я думаю о тебе? Да.

  4) Скучаю ли я по тебе? Да.

  5) Думаю ли я о тебе, когда я с другой женщиной? Да.

  6) Считаю ли я, что ты не такая, как все остальные женщины? Да.

  7) Считаю ли я, что я не такой, как все остальные мужчины? Нет.

  8) Речь идет о сексе? Да.

  9) Речь идет только о сексе? Нет.

10) Чувствовал ли я что-то подобное раньше? Да и нет.

11) Чувствовал ли я что-то подобное после встречи с тобой? Нет.

12) Почему я хочу на тебе жениться? Меня бесит сама мысль о том, что ты выйдешь замуж за кого-то другого.

13) Ты красивая.

Им захотелось пить, и они зашли в бар, где продавали l’eau в красивых синих бутылках. Ксено достал из кармана листок бумаги и передал его Мими. Она рассмеялась.

– Нет, послушай, – сказал Ксено. – Пусть оно смотрится неуклюже, но он пишет правду. У него такой способ, чтобы быть уверенным.

Мими покачала головой:

– Я не знаю.

– Тогда скажи «да».

– Pourquoi?

Они пошли дальше. Они говорили о жизни, как о потоке. О небытии. Об иллюзии. О любви, как теории, испорченной практикой. О любви, как о практике, испорченной теорией. Они говорили о неосуществимости секса. Для мужчин секс воспринимается иначе? Секс с мужчиной? Что ощущаешь, когда влюбляешься? А когда разлюбляешь?

Любовь, как падение в бездну.

Почему надо падать?

– Существует одна теория, – сказал Ксено. – Ее придумали гностики в пику христианам, в самом начале: наш мир создан не Богом, который отсутствует в мире, а падшим ангелом наподобие Люцифера. Неким темным ангелом. Мы не грешим и не сбиваемся с пути истинного; это не наша вина. Мы такими рождаемся. Все, что мы делаем, – это падение. Даже ходьба – контролируемое падение. Но это не грех и не слабость. Если мы это поймем – если примем гностицизм, – нам будет легче переносить боль.

– Боль любви?

– А что еще у нас есть? Любовь. Недостаток любви. Потеря любви. Положение в обществе, власть… даже страх смерти… Это само по себе вторично. То, на чем мы стоим – или падаем с этой платформы, – только любовь.

– Весьма романтичные речи для человека, который не связывает себя никакими обязательствами.

– Мне нравится сама идея, – сказал Ксено. – Но мне также нравится идея жить на Луне. К сожалению, она далеко, и там нет воды.

– Но ты приехал сюда, ко мне, потому что ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Лео.

– Я всего лишь посланник.

Они зашли в ресторанчик на углу и сели на открытой веранде. Неподалеку какой-то мужчина выгуливал двух далматинцев. Бросал им красный теннисный мячик. Черный, белый и красный. Черный, белый и красный. К вечеру стало прохладнее.

Они заказали артишоки и морского окуня. Они сидели бок о бок, и Мими помогала Ксено читать меню на французском.

– А ты? – спросила она.

– Я переезжаю в Америку – вся игровая индустрия сосредоточена там.

– Но мы же не потеряемся?

– Мы никогда не потеряемся.