Разрыв во времени

Зелю было двадцать с небольшим, совсем с небольшим. Стройный, но широкоплечий. Пышные длинные волосы собраны в хвост, как у девчонки. Когда что-то его беспокоило, он хмуро рассматривал свои ладони, словно читал по ним, что делать дальше. Он уже больше года жил в гараже у Автолика. Просто однажды приехал на стареньком мотоцикле «Роял Энфилд», который сам же и модернизировал, и остался.

Автолик, отнюдь не святой человек, дал парню работу, а позже, когда увидел, что тот спит на кусках поролона, остающегося после ремонта машин, выделил ему угол в гараже. Зель много работал, читал свои книжки, почти никуда не ходил.

– Тебе надо с ним помириться. Он постоянно о тебе спрашивает.

– Он мой отец. Если захочет мириться, он знает, где меня найти.

– У меня пятеро детей. Я с ними не общаюсь.

– Ты мне не говорил, что у тебя есть дети.

– А я должен тебе рассказывать о моих детях? Мы что, собираемся пожениться? Я тебе лучше другое скажу, поважнее. Сожаления об ошибках настигают нас сами. Не надо гнаться за ними специально.

– Ладно, хватит о моем отце. Ты разрешил мне взять британский родстер.

– Я разрешил? А зачем тебе он?

Зель покраснел.

– У меня свидание.

– С кем?

– Это секрет.

– Я тебе друг или кто?

Зель долго молчал. Потом тихо проговорил:

– Извини, я… кажется, я волнуюсь.

Автолик ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

– Да о чем тут волноваться?! Она точно не устоит. Но в родстере нет заднего сиденья. Как же вы справитесь?

Зель опустил голову.

– Она не такая.

– Давай без вранья. Вранье, оно для политиков, а мы нормальные люди.

– Мне нужно что-то полегче, чтобы не так съедало бензин. Она защитница окружающей среды.

– Тогда прогуляйтесь пешком.

– Я всю ночь провозился с этим несчастным родстером.

Кло вышел из музея.

– И любую из этих машин можно взять напрокат?

– Да, сэр. В комплекте с музыкой. Зель! Включи-ка нам радио в этой ретромалышке.

Зель нажал на бакелитовую кнопку. Из динамиков грянул «Rock Around the Clock». Автолик подхватил Зеля под руку прежде, чем тот успел отскочить.

– Кло, Кло… Выбирай, что тебе нравится. Всего доллар в час.

– Один доллар?!

– Ну, остальные пятьсот, или тысячу, или две тысячи мы проведем как пожертвования музею. Лучше наличными, если ты понимаешь. Мне нравится быть не в ладах с законом.

Кло протянул руку для рукопожатия.

– Знаете, было приятно с вами познакомиться, все дела… Я потом привезу папу… А сейчас мне надо ехать. Сестра только что мне написала, и…

Автолик вдруг хлопнул себя по лбу.

– У меня есть идея! Что подарить твоему папе!

– Что?

– Я продам тебе «делореан».

– Вы сами сказали, что продавец вас обманул.

– Да, меня обманули! Я продам его за полцены. Я сам заплатил сто тысяч. Реальная цена – пятьдесят. А тебе уступлю за двадцать пять.

– Он стоит сломанный на шоссе!

– До вечера мы его доведем до ума. Твоему отцу семьдесят?

– Семьдесят.

– Ему разве не хочется вспомнить молодость, повернуть время вспять? Сестра сказала тебе, чтобы ты включил фантазию. Зуб даю, она даже не подозревает, что ты додумаешься до «делореана». Нет, сэр! Зато теперь ей будет ясно, кто из вас двоих босс. Это не просто автомобиль. Это машина времени! Ты покупаешь время, а кому не захочется получить время в подарок на семьдесят лет?!

– Вы так думаете?

– Я не думаю, я знаю. Отлично! Дай пять! Давай спляшем…

Автолик схватил Кло за руку и принялся выплясывать под «Рок круглые сутки». Это было как танец с огоньком зажигалки на ветру.

– Эй! Я не танцую с парнями! Вы что, гей?

– Я похож на гея?

– Вы как-то странно жестикулируете руками.

– Я служил в театре кукол. МОИ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, КЛО!

Праздничный вечер

Раз! Два! Три! Четыре!

Если хочешь узнать, любит он или нет – все в его поцелуе.

«Отчужденные» спели отлично. Свой стиль они называли «хиллбилли соул-банджо», с барабаном, электрогитарой и мелодикой, характерной для женских групп. У них был еще контрабас, на котором играли исключительно пальцами, и синтезатор. Каждый аккорд, словно часть партитуры для труб Судного дня. Паст такое умел.

Холли, Полли и Молли назвались «Отчужденными», потому что в младенчестве их подкинули в «окно жизни». Сначала они назывались «Сиротами», но это было уже совсем грустно.

К тому же, рассуждала про себя Пердита, в буквальном смысле ХоллиПоллиМолли – никакие не сироты. Сироты – это дети, чьи родители умерли. Девочки были подкидышами, брошенными детьми. Но кто станет слушать женскую группу под названием «Брошенные дети»?

А потом Холли прочла в школе статью о шести степенях отчуждения, и поскольку все трое обожали виниловый ретросоул вроде «Трех степеней»… и родители бросили их, как чужих, название родилось само собой.

ХоллиПоллиМолли – китаянки-тройняшки.