Разрыв во времени

– Я думал, что умею летать, – сказал Ксено, – но умел только падать.

Антракт

Зель отвез Пердиту домой.

По широким улицам, сквозь резкий свет и скопления машин. Сквозь жизни, которые никогда не кончаются.

Жизни, которые никогда даже не начинались. Люди по дороге домой с работы. Пьяные, не стоящие на ногах. Такси притормаживают и уносятся прочь. Собака у кучи мусора, женщина в окне, чернокожий бездомный, спящий на листе фанеры у входа в магазин уцененных товаров.

НИЧЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ

Отель со шлюхами, скучающими в фойе. Ночной портье угощает их кофе. Круглосуточная прачечная-автомат пышет паром и слепит ярким светом. Ребенок, которому уже давно пора спать. Мама держит его за руку. Он спотыкается через каждые три шага, чуть не падает, мама его поднимает, у нее на плече висит большая дорожная сумка. Со сломанной молнией. Она что-то ему говорит, говорит, не умолкая, но смотрит прямо вперед.

Парень рассказывает своей девушке, как оно есть. Девушка не отрывается от телефона.

Монахиня в ожидании ночного автобуса. Автобус приходит. Монахиня уезжает.

И мы с тобой, ты и я, в этой машине, где были всегда и где будем всегда, этой ночью, на этой дороге, даже когда нас не станет, и дороги не станет, и города тоже, мы все равно будем здесь, потому что все, что случилось однажды, во время впечатывается уже навсегда.

В доме и баре было темно. Почти три часа ночи.

Зель заглушил двигатель, и дальше машина катилась сама, пока не остановилась.

Пердита вылезла из машины через бортик, чтобы Кло не услышал, как хлопает дверца.

– Зель?

На лестнице было темно, и он держал ее за руку, и она привела его к себе в комнату и не стала включать свет. Они быстро разделись, потому что оба стеснялись. Пердита забралась в постель. Зель лег рядом, кровь шумела в ушах, как Ниагарский водопад. Она обняла его и прижала к себе.

– Я рада, что ты не мой брат.

В этой пропитанной ночью постели – с тобой – я ищу мужество, чтобы встретить грядущий день. И когда будет свет, я смогу повернуться к нему лицом. Нет ничего проще. Нет ничего сложнее. Утром мы вместе оденемся и уйдем.

Там, в игре, Ксено расправился с Ангелом и забрал его крылья. На короткое время он обрел способность летать. Ненадолго. В этой игре надо было суметь избежать падения, когда крылья откажут – так происходило всегда, – как у Икара, глядящего прямо на солнце.

Но сейчас он взмыл ввысь сквозь перьевой снег и снежные перья и заглянул в окно Мими. Он завис на одной высоте, удерживаясь на месте медленными взмахами крыльев. Он завис в воздухе и смотрел.

Она такая же, как всегда. Лежит, как каменный рыцарь на гробнице в часовне. Белая, сделанная из камня. Комната с окнами, выходящими на собор Парижской Богоматери, была крошечным белым миром, где ничто не шевелилось, ничто не менялось. И Мими – Спящая красавица, которая не проснется. Для нее нет поцелуя.

Она всегда была здесь, но могла быть где угодно. Бродить, как статуя, по саду скульптур. Живая и не живая. Спящая и не спящая. Иногда она приходит к реке. Говорят, это она.

Ксено бился в окно, как мотылек.

Он был здесь не единственным гостем. Лео примчался и ударился о стекло, которое не разобьется. Он хлестал дом могучими крыльями. Обещал. Умолял. Бесновался. Рыдал. На подоконнике, на коленях, посреди снежной бури, которую сам же и вызвал.

Ничего не изменилось.

Действие третье

Дух, что покоя не обрел

Паулина организовала для Лео встречу с представителями местных жителей. Они должны были встретиться в Раундхаусе и обсудить планы «Сицилии» по сносу театра и строительству на его месте двух двадцатиэтажных башен, предназначенных, как говорят застройщики, для «содержательного, современного жилого пространства».

План предусматривал строительство кинотеатра на 250 мест с гарантированным субсидированием на десять лет и квартала малоэтажных домов – социальное жилье умеренной стоимости, с видом на вокзал Юстон. Бюджетная часть микрорайона будет отделена от дорогого квартала стеной падающей воды, спроектированной художницей Рони Хорн. Смысл был в том, чтобы дизайнерский водопад защищал дома класса «люкс» от шума вокзала.

Противники застройки говорили, что жители бюджетных домов будут чувствовать себя обитателями унитаза, где постоянно спускают воду.

– Даешь людям что-то задаром, и все им будет не так, – сказал Лео. – Когда они платят за что-то деньги, они это ценят.

– Не все любят воду, – сказала Паулина. – Тем более дизайнерскую воду, которой их ограждают, как в резервации.

– А лесопарк? Ладно, ДИЗАЙНЕРСКИЙ лесопарк. Микрорайон, окруженный березовой рощей. Романтично, как в старой России.

– Покупатели будут чувствовать себя как дома, – сухо проговорила Паулина.

– Тебе не угодишь, – сказал Лео.

– Лео, зачем им березки? Тем, кто живет у вокзала. Нужно, чтобы там было больше зелени.

– Ну, давай забросаем квартал консервированным зеленым горошком.

– Лео! Если хочешь, чтобы все прошло гладко, будь реалистом!