Разрывая кокон (СИ)

Я медленно приходил в себя. Тело, казалось, снова горело, как тогда, после автокатастрофы. Усилием воли заставил себя досмотреть запись до конца. Денис погиб сразу после аварии...

Поищем новые зацепки. События наших с Денисом автокатастроф были идентичны: столкновение, которое так или иначе спровоцировала женщина, желавшая сообщить новость, и на заднем фоне звучал голос Стива Тайлера. "У нас будет ребенок..." - вспомнил я запись Дениса. А какую речь мне готовила незнакомка с каштановыми волосами?

Что-то нас с Денисом связывало, помимо аварии. Но что? Я никогда не встречал этого парня!

Одни вопросы. Еще эта засекреченная ячейка. Марина Костылева... Карина Тополева...

Лишенный голоса телефон принялся вибрировать и подпрыгивать на столе. Я посмотрел на экран: Ан Ди.

- Да, - рявкнул в трубку.

- Виталий Викторович, ваш заказ готов, - без лишних вступлений отчитался Антон, - если вы еще в офисе, могу занести...

Я нажал отбой, забыв ответить. "Если вы еще в офисе..." - бесстрастный голос диетолога эхом отдавался в голове. А что если событие - то, которое я не мог считать, - произошло здесь, в стенах корпорации? По какой-то причине помешанный на секретности "Кокон" мог захотеть сделать его невозможным для просмотра. Самый очевидный вариант. Почему нет?

Пальцы забегали по клавиатуре, на сей раз я ввел в запрос дату вместе с адресом и выбрал наугад пару комбинаций имен.

Ждать пришлось долго. Уже потеряв надежду докопаться до правды, я очередной раз глянул на экран и обнаружил, что ответ сформирован. Третьего июня в здании "Кокона" оказалась Ирина Коростылева. Запись прилагалась.

Качество оставляло желать лучшего, но, как я и предполагал, шум пустили специально - хотели что-то скрыть. Изъять запись узла не могли, это противоречило правилам компании.

Терпкий запах можжевельника смешивается с влажным, соленым моря. Я -на крыше офиса. Сижу на мягких подушках летней террасы, над головой резной купол беседки, впереди - лазурная гладь моря и одинокий парусник. Мне страшно. До обморока, до дурноты. Но я позволяю себе лишь легкое удивление. Слабость никогда не нравилась Карабасу. А если не выйду отсюда, оставлю детей сиротами.

Похожий на подростка Бас разливает чай в маленькие глиняные чашки. Напиток переполняет чашки, льется на деревянный поднос.

Карабас протягивает мне чашку, улыбается - само добродушие. Голубые наивные глаза, нос картошкой, вечно взъерошенный чуб. Простенькая белая рубашка, обязательно протертые на коленях джинсы. Обходительный, в доску свой. Ничего не выдает его внутренней беспощадности. И ощущения собственного превосходства. Но я-то знаю, чего ждать от директора, "доктора кукольных наук". Потому и молчу о...

(мемо запись шипит, парусник искривляется, будто под кистью Дали, эмоции и мысли смазаны)

- Что же, Ирина, радость моя, вы придумали? Рассказывайте! - Карабас легонько хлопает меня по плечу. От его прикосновения наливается свинцом вся правая сторона.

Отпираться? Делать вид, что безопасникам показалось? Глупо. А признаться во всем, как есть - смерти подобно.

(запись идет волнами)

Почему я была так уверена, что трюк удастся? Но что-то ответить надо. Он ждет. И я решаюсь.

- Вы же знаете, недавно умерла дочь...

- Мне очень жаль, - глаза Карабаса полны печали. Сторонний наблюдатель и вправду бы поверил: да, жаль.

(пропадает звук, экран крупным планом показывает мальчишеское лицо мужчины, лицо исчезает вслед за звуком)

- ... я не смогла удержаться. Сделала ее двойку.

Неверие, пренебрежение. Нижняя губа Карабаса брезгливо оттопыривается.

- Но, радость моя, дублеру вашего уровня не позволительны такие ошибки. Вы ведь в курсе последствий?

Да, знаю. На это и рассчитываю. С двойками умерших никто работать не станет. Их даже побрезгуют проверять, просто отключат. А меня выгонят из "Кокона" за грубое нарушение кодекса...

(обрыв записи)

Невысокий мужчина нависает над распростершейся на разноцветных подушках женщиной. Прикладывает палец к шее. Губы беззвучно шевелятся.

Почувствовав легкое прикосновение, я рефлекторно хлопнул по шее, стремясь перехватить руку. Но, конечно же, поймал лишь пустоту. Зажмурился, борясь с приступом головокружения.

Выходит, я не просто просмотрел мемо запись, почему-то я воспринял ее как личные воспоминания, и в критический момент не смог разотождествиться с объектом.

Но я видел Ирину первый раз! Скуластое лицо, цепкий взгляд исподлобья, большой рот, неожиданно приятная улыбка. Слишком странное лицо, такое не забудется.