Разрывая стены

Рука-корона потеряла два зубца, и на фоне чужих звезд возник знак победы — как неожиданный привет из далекого мира. Достойный улыбки в ответ.

На самом деле нужно было испытать угрызения совести. Кобейн достаточно узнал о разрушительных свойствах ведьминых камней из Карьера. Но в горах Афганистана люди выживают за счет опиумных полей, и пусть это служило плохим оправданием за вынесенный из Рукава шерл, других у Бэя не было. Правда, он задавался время от времени вопросом, в какой части Долины окажется этот камень, и какое черное дело сделает…

— Ты испортил мой розовый сад, осквернив его землю изображением черепа, — продолжала Рассветная.

— Я расплатился за него зрелищем боя светящихся змей, — возразил Бэй.

— Змей? — оживилась Кайра и мечтательно повторила: — Змей…

Наедине со своим рабом Рассветная все меньше прятала эмоции.

Мне поправился ваш поединок. — Похвалила, но «отсчитала еще один грех». — И ты нанес увечья королевским охранникам.

Над лицом Бэя остался небольшой кулак — как черный шерл в россыпи мелких бриллиантов.

Хозяйка и раб лежали на теплом одеяле на крыше дворца и смотрели на небеса — черные до восхода лун. Лупоглазая и Мелкая поднимались теперь почти одновременно и все ближе к рассвету.

Кулак исчез, и между телами легла прохладная рука.

— У меня были причины сердиться на тебя и не доверять.

Теперь рассмеялся Бэй.

Да, раб мог смеяться в ответ на слова хозяйки.

— Доверие — очень странное чувство в нашей ситуации.

— Ты ушел бы от меня, если бы мог?

Раб не мог обманывать, но мог молчать.

Кайра громко засмеялась, обрывая разговор.

Глядя на незнакомые звезды, Кобейн вспоминал другую Звезду, с необычной прической и упрямо сжатыми губами. Тара пыталась удержать его обманом. Принцесса удерживала силой. Чем привязала его к себе сероглазая Тайна? Сначала любовью, потому что он умирал от тоски, мечтая заключить ее в капкан своих рук и никогда не выпускать. Теперь — ненавистью. Чем же еще? Разве можно любить того, кто унизил больше, чем лежавшая рядом женщина, имевшая над ним безграничную власть?

Бэй слишком часто вспоминал ночь на берегу моря, когда слушал спокойное дыхание спящей на его груди Аны… и утро, когда ее руки и губы вместе с острой иглой плясали по его спине. Боль была сладкой, у Кобейна кружилась голова. Он думал — от счастья, но оказалось, всего лишь от чернил. Тайна нарисовала на нем на три виселицы, два костра и одно рабство. И лежа под чужими небесами, он держал в руке ладонь принцессы, которая могла приказать ему не дышать.

…После злосчастного праздника, когда Кобейн лишился свободы, прошло всего несколько недель. Его положение относительно Рассветной принцессы оставалось неизменным — он должен был почти всегда находиться рядом, но зато значительно изменилось его положение при дворе.

Можно сказать, что Кобейн в очередной раз сделал головокружительную карьеру. От выброшенного на мусорку полуживого трупа он дошел через плаху до Карьерного дона, теперь же от безвольного раба — до личного телохранителя и фаворита Рассветной принцессы.

Неудивительно, что у Кобейна появлялось все больше завистников.

Они награждали его взглядами, полными зависти и ненависти, и взглядами с презрением и злорадством — спектр эмоций был не очень широк. А еще — неожиданными подарками. Например, изрезанными штанами, приготовленными для выхода в город. Или подпиленными креплениями седла — Кобейн умудрился свалиться на землю не получив серьезных повреждений, но без особой грации, как тяжелый мешок с картошкой. Великолепный Бэй оказался скверным наездником. Ему приходилось превозмогать неприятное чувство отсутствия контроля над конем, чтобы сносно держаться в седле. Он и держался, до того момента, как слетел вместе с седлом на дорогу, заработав пару громадных синяков.

Даже битым стеклом в тарелке наградили его завистники.

Как разозлилась Кайра!

Кобейн впервые видел, что принцесса не сдерживает своих эмоций при поданных. А потом познал грани чувства справедливости Рассветной — она жестоко расправилась с виновными. Мужчин из двух семей, причастных к попытке убрать фаворита, приговорила к смерти, а женщин и детей отправила на работы в каньоны. И долго еще после этого составляла мозаики в комнате Настроений.

Первым врагом Бэя стал Лиар.