Разрывая стены

— Горкан впустил тебя в свое сердце. Глупая, непростительная и фатальная ошибка. Пытаясь раскрыть твои секреты и защитить тебя, он ступил на опасный путь и затеял собственную игру. Истинный так осторожно двигался между всеми заинтересованными в твоих тайнах или смерти людьми, что у него долго получалось не вызывать ни у кого подозрений. Все ради тебя, Избранница. Все ради тебя. Ты догадывалась об этом?

Ана покачала головой, избегая смотреть в камеру напротив и на того, кто стоял в ней, вцепившись в прутья решетки и напряженно прислушиваясь к разговору.

— Врешь… — рассмеялся Йодан. — Ты должна была почувствовать. От женщины трудно скрыть сильные чувства, невозможно спрятать с трудом сдерживаемую похоть. Или не дарить ей романтические, глупые подарки. Разве Истинный никогда не позволял тебе парить вместе с его орлом?

Тяжелое сопение из камеры напротив напомнило рычание. Бэй что-то быстро проговорил себе под нос и отошел от решетки в темноту, словно сердитый зверь. Волк карьерный…

Насладившись паузой, Йодан продолжал:

— Особый орел у Истинного, не так ли, Избранница? И особым оказался сам Истинный. Он хранил секреты от Храма и стал доверенным лицом Брегана. Я считал его своим помощником, а Рок не видел в нем врага. К Истинному прислушивался Закатный двор, и даже семейство Шахрейнов. Знаешь, Ана, у Горкана были собственные планы на твое возвращение с Земли. Если бы все вышло, как он задумал, ты переместилась бы с Глазом Бога прямо к нему в объятия. Уж не знаю, с удовольствием ты в них бы осталась или от страха за свою жизнь… — Снова звучал этот неприятный смех из уст жреца. — Но Истинного выдала банальная мужская ревность. Горкан не смог сдержать эмоций, когда заметил твои взгляды на Избранника Рассветной принцессы.

Вот теперь Ана не побоялась поднять голову и увидеть Бэя, успевшего вернуться к решетке из темноты своей камеры.

— Ну нет, — разочаровано протянул Верховный, — до Лабиринта вы друг на друга так еще не осмеливались смотреть. Пламя ревности зажглось у Истинного и от более скромных взглядов. И горело в нем, приготовив к завтрашнему костру.

Смех молодого Йодана Ана уже различала между строк дневника Мелины, а сейчас подумала, что привычка приподнимать левый уголок рта наверняка у Роккарда Морана уже с юности.

— Отдав тебе сердце, Ана, Горкан подарил свою душу — Мадигве… и уверился, что божество из каменного креста открывает миры. Он собирался с твоей помощью вернуть Богу глаза, а потом превратиться в настоящего Разрывающего пространство и забрать тебя далеко-далеко на поиски счастья. Романтично, не так ли? Я разрешу ему романтично гореть завтра утром рядом с тобой.

Йодан снова стоял напротив Аны.

— Зачем вам ее смерть? — раздался из-за его спины напряженный мужской голос.

Ана подхватила эти слова и эхом вернула в лицо жреца:

— Зачем вам смерть Бэя?

Йодан посмеялся за счет пленников, а потом признался:

— На самом деле я еще не решил по поводу землянина.

Нарушив договор, он неожиданно освободил меня от клятвы. Истинному гореть в любом случае. У дома Бога, которому он хотел вернуть зрение. А тебя, Ана, примчится спасать Наследник, как всякий раз, когда ты попадаешь в неприятности. После вашего торжественного появления на площади в сторону Ташида спешит немало посланников, но им никогда не прибыть вовремя. Зато подобное расстояние способен преодолеть Дэш, и он несет Наследнику важное послание. Ты будешь жить, если останешься Избранницей. А на тот случай, если жреца задержит Рок, я послал особое сообщение Треву.

Так вот, значит, в чем расчет Верховного!

Заполучив Глаз, он был уверен, что бог Мадигве не прозреет. Но Магистр хотел сделать еще и так, чтобы никто не вошел в священный Аль Ташид. Не только Мадигве, но и оживший гобелен пугал жреца. Поэтому ему было удобно, что Скользящие вернулись в Долину перед ночью Трех Лун! Теперь у Наследника может не хватить времени на путь к Избраннице и обратно к Ташиду.

— Бэй? — тихо спросила, нет, молила Ана, глядя в задумчивые глаза жреца.

— Горкан не горел в пламени ревности к Наследнику… — вместо ответа прошептал себе под нос Йодан и нахмурил белоснежные брови. Потом посмотрел на осужденных. — Мне не нужна смерть землянина. Как и твоя, Избранница. Но я очень расстроюсь, если Наследник не появится тебя спасать. Тогда мне не ничего не останется — кроме как сжечь пару нитей из гобелена.

* * *

— Ты все еще думаешь, что это привязка? — тонкие пальцы осторожно гладили его запястья.

— Уверен. Причем не только к тебе, но и столбу.

Тайна тихо рассмеялась, и это было здорово, в том положении, в котором они оказались — мало того что неудобном, так еще и не предвещавшем ничего хорошего.

Почти сразу после ухода Верховного темницу заполнили жрецы и охранники.

Скользящих с серьезным эскортом перевели, вернее, переместили под усыпанное звездами небо и привязали к столбу, торчавшему между светлыми горками палаток и серым пятном в земле, каким казался в ночи крест Мадигве.