Разум чудовища

– Спасибо, – улыбнувшись, ответил роботу-информатору президент «Сигмы».

Поехала вверх прозрачная крышка, облако горячего воздуха дотронулось до лица, рук. Энди медленно поднялся, выбрался из пассажирского модуля. Выпрямился в полный рост, разминая чуть затекшие спину и ноги. Прозрачный колпак кабины пополз вниз, Хортон не стал ждать, повернулся к зданию. Он знал: машина, ведомая автопилотом, покинет VIP-площадку, как только президент «Сигмы» отойдет на несколько метров. Серебристая «капля» перелетит на другую стоянку – основную, где и будет дожидаться возвращения хозяина. Каким получится этот рабочий день для Хортона? Длинным? Коротким? Удачным? Или наоборот?

Энди не успел задуматься над этим. Охранник, дежуривший у входа, сделал пару шагов навстречу президенту корпорации. Приветственно улыбнулся, вытянул руку, готовясь открыть дверь перед Хортоном. Энди знал немолодого служащего – тот работал в компании не первый год. «Рей, – вдруг всплыло в памяти. – Его зовут Рей. Необычно, потому и отложилось». Фамилию Хортон не помнил, а вот лицо – да. Имя, как выяснилось, тоже.

– Здравствуйте, мистер Хортон! – вежливо произнес охранник, и вдруг что-то изменилось в его глазах.

Лицо стало каким-то напряженным, будто окаменевшим. Странно глянув вбок, человек в форме громко закричал, бросился на президента «Сигмы», двумя руками толкнул в грудь. Он неожиданности Энди Хортон не успел сообразить, что происходит. Не смог сгруппироваться, как-то смягчить удар. Упал спиной на серебристый бок флайера, больно ударился затылком. Перед глазами вспыхнули звездочки, земля под ногами поплыла. Последнее, что увидел президент корпорации «Измерение „Сигмы“ – охранник со страшно перекошенным лицом приближается, судорожно хватаясь за кобуру с пистолетом, висевшую на боку.

Земля качнулась особенно сильно. Энди схватился за голову, не удержал равновесия, повалился вниз.

Настроение испортилось еще с утра, едва только Рей Литвинов проснулся и вспомнил: сегодня – его очередь заступать на дежурство. Трое суток отдыха прошли, это значит, предстоит двадцать четыре часа «подыхать» на вахте. Львиную долю времени придется провести на улице, около входа в офисное здание. Да еще не загорая на травке – одетым в форму.

«Хорошо тем, кто может спрятаться под защиту кондиционеров», – вяло пережевывая яичницу с колбасой, думал Литвинов. Завтракать не хотелось, он делал это скорее по привычке, в силу необходимости. Сутки дежурства в такую погоду – настоящая пытка. Сколько еще? Есть ли шанс, что это последнее «горячее» дежурство за лето? Или еще будут неприятные дни?

Рей позавидовал детям, которые отдыхали у моря. Вот кому повезло так повезло. Целый день можно сидеть в воде, не вылезая на берег. И не жарко, и при деле.

– Не забудь уточнить про зарплату! – напомнила Николь, когда Литвинов чмокнул жену в щеку, готовясь нырнуть в раскаленное пекло улиц.

Рей вяло кивнул. Его больше заботила погода, нежели заработанные деньги, и это не казалось странным. Что деньги? Днем раньше, днем позже – перечислят на карту. Есть ли разница? А вот сутки дежурства в таком аду – это больше, чем проблема.

Асфальт на улицах разогрелся, горячий воздух дрожал, дышать было очень трудно. К счастью, нужный автобус подошел быстро, Рей нырнул под защиту кондиционеров, облегченно переводя дух. Вытер нос платком – несмотря на чудовищную жару последних дней, у Литвинова то и дело текло из носа.

До проходной «Сигмы» добрались очень резво – Рей не отказался бы еще посидеть под защитой кондиционеров.

…Сменявшийся с дежурства охранник – Мартин Баллош – так и расцвел, завидев товарища.

– Ну-ну, парень! – дружески подмигнул он, глянув на кислое лицо Рея. – Скоро зима. Вот ударит минус тридцать, еще будешь стучать зубами от холода и вспоминать, как хорошо было летом.

– Лучше минус тридцать, чем плюс тридцать, – угрюмо пробурчал Литвинов, расписываясь в журнале: за рацию и табельное оружие.

– Зимой ты говорил другое! – захохотал Баллош.

У Мартина было отличное настроение. «Отпахав» свою вахту, он мог честно расслабиться на трое суток. Рей завидовал приятелю, хотя понимал: сменявшемуся с дежурства еще недавно было не до юмора.

– Кто со мной? – не отвечая на подколку, поинтересовался Литвинов.

– Люциус Ковач, – сообщил Мартин. – Он звонил, сказал, что немного задерживается.

– Как всегда! – недовольно нахмурился Рей.

Настроение еще ухудшилось. Мало того, что жара, так еще напарником на эти сутки оказался Люциус Ковач – самый безалаберный среди всех дежурных. И опоздать на смену может, и пораньше сбежать норовит. Ладно б семья была, как у многих. Один ведь, а туда же – лишь бы поменьше работать.

– Ладно, я двинул на хату! – подмигнул Баллош. – Напарник пока сидит в рубке, тебе к нему лучше не ходить по пустякам. Касслер все маты сложил на Ковача, за опоздание. Настроение у него – хуже некуда.

– У меня тоже, – пробурчал Литвинов, заступая на дежурство. Взял переговорник и сообщил диспетчеру: – Пост принял.