Разум главного калибра

Сложенные крылья зависших перед ним сородичей озарило ярчайшим сиянием, исходящим от агонизирующей звезды, и все тело содрогнулось от сильного толчка, бросившего Чертенка вперед. Он еще сильней прижал к бокам крылья, чтобы замедлить разгон. Его задача – держаться позади стаи, следя за порядком в арьергарде и помогая отставшим.

Молодежь справилась с первым в своей жизни разгоном на удивление гладко. Да, их болтало из стороны в сторону, и они не сразу сумели стабилизировать полет, но никто не утратил контроля за ситуацией, никого не закрутило, никто ничего не вывихнул. Все же не зря он потратил столько времени на занятия с ними – базовые приемы они усвоили крепко!

Возглавляющая стаю Матриарх начала медленно и осторожно раскрывать свои гигантские крылья. Тонкие, полупрозрачные, искрящиеся в ослепительном полыхании звездной вспышки полотнища плавно разворачивались во всю свою невероятную ширину, способную объять средних размеров планету. Под напором газовых струй они натянулись, обретая прочность и упругость и увлекая Матриарха вперед со все возрастающим ускорением. Следуя ее примеру, начали раскрываться и остальные. Головная ударная волна прошла, и теперь уже можно ловить основной поток выброшенного взрывом звездного ветра. Оседлав его, они разгонятся достаточно, чтобы перебраться в соседний рукав скопления, на богатые, неисхоженные угодья. Большую часть пути стая, конечно, проведет в полудреме, сцепившись концами крыльев, чтобы никто не отстал и не потерялся, ну а пока…

Отпустив подшефную группу молодняка немного вперед, Чертенок раскинул в стороны два своих крыла. Ударивший в них поток энергии сорвал его с места, и он заложил тугой вираж, загребая почти осязаемый густой голубоватый свет. Он сделал большой глоток, наполнивший тело пьянящим жаром. Матриарх, если узнает, голову оторвет, но она там, впереди, и вряд ли кому придет сейчас в голову обернуться и посмотреть, чем он тут занимается.

Сложить крылья, камнем упасть вниз, выбросить в сторону одно крыло, закрутиться волчком, вворачиваясь в исторгаемые звездой потоки пылающей плазмы, сделать еще один обжигающий глоток, круто выйти из пике и взмыть ввысь. Да и пусть голову отрывает, не жалко! Ведь настоящая жизнь как раз и состоит в том, чтобы вот так…

…извивающаяся в траве тропинка прошмыгнула между двух замшелых каменных глыб, и впереди раскинулась укромная заросшая лесом лощина. Измотавшийся за день ветер стих и гладь озера обернулась идеальным зеркалом, в котором отражались и величавые горные вершины, чьи снежные шапки подкрашивало алеющее закатное солнце, и мощные колонны вековых кедров, карабкающихся вверх по склонам, и зажегшиеся огни в окнах большого приземистого дома на противоположном берегу.

Из трубы вился сизый дымок, поднимавшийся в небо тонкой вертикальной струйкой. При мысли о потрескивающих в камине поленьях и шкворчащем на плите ужине, дополненном бокалом красного вина, у Чертенка жалобно заурчало в животе. Он поправил рюкзак с инструментом и прибавил шагу, спускаясь вниз в компании тянущихся к озеру языков бледного тумана. Гаркин, почуяв близость дома, проявлял нетерпение, то и дело убегая вперед, но всякий раз возвращаясь и вопросительно глядя на хозяина огромными влажными глазищами, словно недоумевая, почему он плетется так медленно.

-Потерпи, малыш, мы уже почти пришли, - Чертенок ободряюще коснулся головы приятеля, и тот снова умчался по тропинке, мельтеша суставчатыми лапами и разбрызгивая слюну с развевающегося языка.

Что ни говори, а день сегодня выдался тяжелый, оставив после себя одно-единственное желание – упасть и не шевелиться. Но мысль о том, что он успел сегодня сделать все, что планировал, и даже чуть больше, согревала душу и помогала находить силы на то, чтобы переставлять гудящие от усталости ноги.

Потом он непременно упадет. Обязательно. Но сначала – горячий душ, пробирающий застуженную на морозе плоть до самых костей, чтоб мурашки по коже! И ужин! Горячий, дымящийся, и сытный до неприличия.

А после можно будет развалиться в кресле перед камином с бокалом вина в руке и вытянув ноги в носках к жаркому огню. Гаркин по обыкновению пристроится рядом, положив морду на сложенные передние лапы и глядя на танцующие языки пламени. Можно ни о чем не думать и просто наслаждаться заслуженным отдыхом, но в голове все равно будут лениво перекатываться мысли о том, что надо бы сделать завтра, как укрепить осыпающийся склон над водозабором, как лучше организовать подачу воды от насосной станции на второй этаж нового ангара…

…и уже засыпая, когда в камине останутся тлеть лишь красноватые угли, почувствовать осторожное прикосновение любимых губ к своей небритой щеке…

…холод металлического фальшпола неприятно щекотал лицо, и гул машин, набивающийся в прижатое к нему ухо, отдавался в голове болезненным эхом.