Читаем Разум и чувства полностью

Через два часа, когда соскучившиеся друг за другом дочь и мать вдоволь наговорились, перебрав всех знакомых миссис Дженнингс и посмеявшись над мистером Палмером, было решено, что теперь дамы отправятся по магазинам, Элинор и миссис Дженнингс приняли эту идею на ура, а Марианна попыталась отказаться, но была вынуждена подчиниться мнению большинства.

Где бы они не находились, Марианна всегда была, как на часах, особенно на оживленной Бонд-Стрит. Она не обращала внимания на модные безделушки и изысканные наряды, не слышала вопросов старшей сестры и всем своим видом показывала, что ее главное желание сейчас – поскорее вернуться домой, в то время как миссис Палмер, с горящими при виде модных вещиц глазами, невозможно было оттащить от прилавков.

Наконец, они всё-таки вернулись домой. Марианна тут же вбежала по лестнице, когда Элинор шла следом за ней, то увидела на лестнице сестру, которая донимала расспросами слугу. Увы, пока они отсутствовали, никакой мистер Уиллингби не заходил.

– И никакого письма от него тоже не было сегодня утром? – спросила Марианна. Слуга покачал головой.

– Вы уверены в этом? – еще раз переспросила она. – Точно? Ни слуга, ни посыльный не приносили письма?

Слуга ответил, что никто не приходил.

– Странно, – сказала она разочарованно и гордо повернулась к окну.

– Действительно странно! – повторила Элинор про себя, – И зачем она писала ему. Если не была уверена, что он уже в Лондоне. Ей следовало писать в Комб-Магну! Но если он в городе, тем более странно, что он не пришел и даже не написал ответ! Ах, мама, мамочка, ты была не права, когда мечтала о помолвке своей дочери, такой молодой и неопытной, с человеком, которого мы так мало знали и который ведет себя так сомнительно. Я обязательно выясню, в чем тут дело, чего бы мне это не стоило!

Для начала, Элинор дала Уиллингби последний шанс, если он навестит их в ближайшие дни, то не всё еще потеряно, ну, а если он будет откладывать свой визит, то, похоже, с помолвкой и мама, и Марианна поторопились.

В этот день, кроме миссис Палмер, с ними обедали и две близкие подруги миссис Дженнингс, которых она встретила утром и пригасила к себе. Дочка, торопившаяся на званый ужин, покинула их сразу же, после чая. Поэтому Элинор была вынуждена подготовить карточный стол для пожилых дам и составить им компанию. Уговаривать Марианну было бесполезно, она не умела играть в карты и своё свободное время в этот вечер потратила еще более бесполезно – на пустые размышления и обманутые ожидания. Полистав книгу несколько минут, она отложила ее и нашла более увлекательное занятие: ходить по комнате туда и обратно, задерживаясь на минуту при повороте у окна и прислушиваясь к каждому стуку в дверь.

– Если такая хорошая погодка продержится еще, – сказала миссис Дженнингс, спустившись к завтраку, – то сэр Джон не уедет из Бартона на следующей неделе, так как для заядлого охотника нет ничего хуже, чем потерять несколько погожих дней. Пропащие души! Я всегда их жалею, когда в азарте они так близко к сердцу принимают свои промахи!

– Что правда, то правда, – кивнула Марианна и, отодвинув занавеску, стала вглядываться в ясное зимнее небо. – Я как-то и не подумала об этом. Да, такая погода уж точно задержит любого охотника за городом, – сказала она и довольная направилась к столу. – Да, замечательная погода для настоящих охотников, это точно, – еще раз радостно повторила она, садясь, – Как же они, наверное, наслаждаются сейчас этой оттепелью! Но это не может продолжаться долго! В это время года и после череды дождей, тепло продержится недолго, скоро начнутся заморозки. Возможно, уже через день или два, а, может быть, уже и этой ночью.

– Во всяком случае, – сказала Элинор, стараясь отвлечь миссис Дженнингс, чтобы она не догадалась о тайных мыслях Марианны, – я смею надеяться, что мы увидим сэра Джона и леди Миддлтон в конце будущей недели.

– Да, моя дорогая, ручаюсь, что так и будет. Как говорится: «Мари всегда идет своим путем!».

– А теперь, – подумала Элинор, – мы обязательно напишем письмо в Комб-Магну и сегодня же отправим дневной почтой. Хотя, такое письмо, возможно, уже написано, в тайне от меня. Как бы там ни было, Марианна сегодня в отличном расположении духа и это главное.

Впрочем, Марианна всегда была рада любому погожему дню, особенно, если он обещал солнце и легкий морозец.

Все утро дамы посвятили рассылке визитных карточек всем знакомым миссис Дженнингс с известием о ее приезде в город, а Марианна между делом поглядывала в окно, пытаясь прочитать по рисунку ветвей и движению облаков направление ветра, чтобы случайно не пропустить первое дыхание холодов.

– Не кажется ли вам, что сейчас стало заметно прохладнее, чем было утром! Элинор, по-моему, уже подмораживает. У меня руки сегодня замерзли даже в муфте! Вчера было теплее. Да и облака рассеиваются, распогодилось, похоже, нас ждет ясный денек.

Перейти на страницу:

Все книги серии Sense and Sensibility-ru (версии)

Чувство и чувствительность
Чувство и чувствительность

Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость и гордыня» – канонический роман о любви, родившейся из предубеждения, однако богатый красавец-аристократ и скромная, но умная барышня из бедной семьи изображены столь лукаво и остроумно, что вот уже третий век волнуют воображение читателей, а нынче еще и кинематографистов – это, пожалуй, самая экранизируемая книга за всю историю кино. При выпуске классических книг нам, издательству «Время», очень хотелось создать действительно современную серию, показать живую связь неувядающей классики и окружающей действительности. Поэтому мы обратились к известным литераторам, ученым, журналистам и деятелям культуры с просьбой написать к выбранным ими книгам сопроводительные статьи – не сухие пояснительные тексты и не шпаргалки к экзаменам, а своего рода объяснения в любви дорогим их сердцам авторам. У кого-то получилось возвышенно и трогательно, у кого-то посуше и поакадемичней, но это всегда искренне и интересно, а иногда – неожиданно и необычно. В любви к «Гордости и гордыне» признаётся журналист и искусствовед Алёна Солнцева – книгу стоит прочесть уже затем, чтобы сверить своё мнение со статьёй и взглянуть на произведение под другим углом.

Джейн Остин

Зарубежная классическая проза

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное