Разум и чувства

Однако всю свою энергию Ева направляла не на флирт с мальчишками, которые крутились вокруг нее, а, например, на «спортивные победы». Один из приятелей того времени вспоминал такой случай: «Мы решили опробовать мой новый мотоцикл. Внезапно – я что-то рассказывал друзьям и упустил момент – эта сумасшедшая завела мотор и скрылась за углом. А ведь она вообще не умела водить! Слава богу, вернулась целой и невредимой, заявив: “Мотоцикл – это не для меня. Мне больше по душе шикарные автомобили!” Такие выходки вообще в ее стиле».

Но папа не собирался отступать, он потребовал, чтобы дочь шла работать и не болталась без дела. Он лично нашел для нее работу – в фотоателье Генриха Хоффмана. Тогда Ева и не подозревала, что ее новый работодатель, этот невысокий блондин, был личным фотографом Адольфа Гитлера.

Еву приняли на работу на должность бухгалтера (эту профессию она освоила еще в монастырской школе), но очень скоро Хоффман разглядел в красивой, спортивной, подтянутой, элегантной девушке с русыми волосами более интересные для него (как для фотографа) способности. И предложил ей по совместительству работу фотомодели. Ева, насмотревшаяся киножурналов, тут же согласилась. Генрих Хоффман часто снимал ее для рекламы в самых различных обликах – от милой немецкой домохозяйки до женщины-вамп.

И вот в этом фотоателье произошло судьбоносное знакомство. В октябре 1929 года Ева Браун повстречалась с Адольфом Гитлером.

В своем письме подруге она потом описывала эту встречу так: «Однажды я после работы приводила в порядок бумаги. Залезла на лестницу, чтобы достать папку, и тут вошел шеф, а с ним какой-то мужчина с дурацкими усиками. Они сели в углу, и я заметила, как гость смотрит на мои ноги. Когда я спустилась, Хоффман познакомил нас: “Это господин Вольф, а это наша очаровательная фройляйн Браун… Будь любезна, сходи за пивом и паштетом”». Ева, естественно, выполнила просьбу, и ее пригласили присоединиться к застолью. «Я быстро съела бутерброд, из вежливости немного выпила. Знакомый шефа буквально пожирал меня глазами и непрерывно говорил комплименты. Мы побеседовали о музыке, обсудили последний спектакль. Потом Хоффман отвел меня в сторону: “Ты не догадалась, кто такой господин Вольф? Разве ты не видела его портреты?” Я смущенно покачала головой. “Да это наш Адольф Гитлер!..” Дома я как бы невзначай спросила отца, кто это. “Гитлер? Молокосос, у которого хватает наглости утверждать, что он знает все на свете”, – с презрением отозвался тот».

История замечательная, достойная любимых Евой мелодрам. Но как-то с трудом верится, что, работая в ателье личного фотографа фюрера, она ни разу не видела его фотографий… Даже если допустить, что она была абсолютно не политизирована и слыхом не слыхивала о происходящем в стране, не знать основную модель своего работодателя было бы крайне затруднительно и вообще непрофессионально.

Скорее всего и Гитлер зашел не случайно. Он приятельствовал с Хоффманом и наверняка видел многие его работы, в том числе и рекламы с Евой. Все окружающие признавали, что Ева была красива, почему бы и Гитлеру не обратить внимание на ее красоту? И не заявиться в ателье специально для знакомства с ней?..

Однако, если верить Еве, встреча была совершенно случайной и никто никого не узнал. А на следующий день она весь обеденный перерыв листала фотоальбомы: «Гитлер в партийной униформе», «Гитлер в окружении штурмовиков», «Гитлер посреди ликующей толпы», «Гитлер на фоне знамен со свастикой»… Нашла-таки.

Неприглядный облик нового знакомого не вызвал у юной красавицы неприязни. Как вы помните, Ева была иначе воспитана и каждого мужчину рассматривала как потенциального жениха. Ее не отвратили ни жидкие, словно приклеенные, усики, ни спадавшая на лоб зализанная прядь, ни бледное лицо со впалыми щеками.

Еве Браун было тогда семнадцать лет, а Адольфу Гитлеру уже сорок. Зрелые высокопоставленные мужчины казались девушке намного интереснее прыщавых юнцов. А если вспомнить, как Гитлер умел ухаживать, как разбирался в искусстве, как научился говорить, каким магнетическим был его взгляд… короче, при следующих встречах она окончательно влюбилась в вождя нацистов. За это время она успела послушать радио и уяснить для себя, что имеет дело с «выдающейся личностью».

А Гитлер старался как мог. Он очаровывал Еву галантными манерами, демонстративно целовал ей с поклоном руку, говорил проверенные комплименты, дарил конфеты и цветы. Кстати, и цветы он дарил «продуманные»: первый цветок от него был – желтая орхидея. Сентиментальная Ева засушила ее и долго хранила – совсем как юный Адольф, который когда-то носил в медальоне засушенную розу Стефани Янстен.

О начальном периоде их связи известно очень мало – все покрыто мраком неизвестности. Твердо говорится лишь то, что целых три года их отношения были исключительно платоническими. Особо удивляться тут нечему – это ведь был еще 1929 год, а значит, была еще жива Гели Раубаль…