Разум и чувства

Говорят, что именно тогда произошло отчуждение между Мао и его женой. Стареющий вождь оставался жить в центре Пекина в резиденции Чжуннаньхай либо на месяцы уезжал в провинции, а Цзянь Цзинь поселилась в правительственном городке в западном пригороде Пекина. Однако в политической жизни Мао неизменно поддерживал левую группировку и лично Цзянь Цзинь. При этом, правда, нередко беспокоился по поводу непрочности ее взглядов и нестабильного положения. «Цзянь Цзинь – что бумажный тигр, ткни и разорвешь», – сказал однажды Великий кормчий. Похоже, не верил, что она долго без него продержится.

В 1949, 1953 и 1956 годах жена Мао приезжала в Москву на лечение. По словам сопровождавшей ее переводчицы, Цзянь Цзинь держалась крайне корректно, без каких-либо особых претензий. Политических разговоров она не заводила. Лишь однажды, когда жену китайского лидера привезли в московский ГУМ для покупок, она взволнованно сказала: «Может быть, не вы нам, а мы вам должны помогать?» Похоже, «роскошная жизнь» в СССР показалась «пламенной революционерке» отступлением от великих заветов Маркса—Энгельса—Мао.

И пока Председатель старел и сомневался в жене, она окончательно вошла во вкус и взялась за поиски не только своих врагов, но и врагов Революции. А к чему это ведет, мы, к сожалению, знаем. Все вышло, как по писаному. «Врагов» у китайской культуры и Цзянь Цзинь нашлось чрезвычайно много: все драматурги, артисты, ученые, литераторы, музыканты – словом, те, кто еще продолжал «служить горстке помещиков, кулаков, контрреволюционеров, правых и буржуазных элементов», противопоставляя себя пролетарской культуре.

Цзянь Цзинь провозгласила «крестовый поход», который, может, и показался бы комичным, если бы не был настолько чудовищным. В «культурном строительстве», вдохновляемом Цзянь Цзинь, в основном действовали хунвейбины. Цзянь Цзинь не ведала сомнений, у нее самой не было никакого образования, если не считать года обучения в художественной школе. При случае она скромно признавалась в своем невежестве.

Цзянь Цзинь вдохновенно выступала на митингах хунвейбинов. В 1966 году она с восторгом объявила, что началась гражданская война. Все, кто придерживался иных взглядов, должны были подвергнуться «революционной ликвидации». «С молотом в руке, – объявила она, – подняв сжатый кулак, я пошла в наступление на все старое». После того как она призвала «обрушить молот на буржуазное искусство», хунвейбины, понявшие ее призыв совершенно прямолинейно, без всяких там метафор, молотком раздробили пальцы известному пианисту…

И это было не единственное зверство армии малограмотной молодежи под руководством Цзянь Цзинь. Как описывается в книге по истории Китая: «В стране царил полный хаос и правил террор. Уничтожались памятники старины, жглись на кострах книги зарубежных и китайских авторов, уничтожались грампластинки, руководящие кадры и интеллигенция выслеживались и подвергались гонениям, многих из них на долгие годы выслали в отдаленные районы страны для “перевоспитания” трудом в так называемых “Школах 4 мая” (дата начала Культурной революции. – Ред.)». И эта вакханалия продолжалась до октября 1976 года…

В 1972 году Китай посетил президент США Ричард Никсон. Цзянь Цзинь решила попотчевать высокого гостя тем, чем особенно гордилась – образцовым спектаклем («янбань си»). Цзянь Цзинь пригласила его на представление революционного балета «Женский красный батальон». Когда президент попросил назвать имена драматургов, композиторов и режиссеров, создающих подобные спектакли, Цзянь Цзинь торжественно отвечала ему, что «они созданы массами».

Культурная революция, на деле обернувшаяся антикультурной, вознесла Цзянь Цзинь на вершину власти. Но жена Председателя стремилась к власти абсолютной, она мечтала стать «красной императрицей», преемницей семидесятилетнего Мао. Говорят, что, когда Мао умирал, Цзянь Цзинь сказала: «Мужчина должен отрекаться в пользу женщины. Женщина тоже может быть монархом. Императрица может существовать даже при коммунизме».

К концу жизни Мао взаимопонимание между супругами вновь внезапно наладилось. Они даже подобрали место для общего захоронения на «революционном» кладбище Бабаошань. «Завещание Мао» – слова вождя, сказанные членам политбюро, посетившим его перед смертью, – в первую очередь касалось Цзянь Цзинь (сама она была в поездке). Мао попросил присутствовавших «помочь Цзянь Цзинь». Далее последовало несколько настолько невнятных слов, что впоследствии их трактовали по-разному. Левые утверждали, что Мао просил помочь Цзянь Цзинь «высоко нести красное знамя», а правые – «исправить ошибки». Вторая часть завещания – требование «действовать в соответствии с установленными принципами» – также вызвала разные толкования. Но сейчас многие утверждают, что Мао хотел предостеречь партию против попыток переворота со стороны Цзянь Цзинь.