Разум и откровение в средние века

Общая доктрина Аверроэса была исключительно сложной, и в ней сосредоточено больше, чем кажется на первый взгляд. На этот первый взгляд кажется, что главное в этой доктрине - очень резкие нападки на религию, и нельзя не признать, что, с точки зрения теологов, иной интерпретации ей и нельзя дать. С точки зрения Аверроэса, однако, все было далеко не так просто. Как и большинство других философов, он хотел видеть вокруг себя такой социальный порядок, который позволял бы ему спокойно философствовать; он прекрасно знал, что людей невозможно цивилизовать, просто обучая их какому-нибудь абстрактному кодексу социальной этики. Другими словами, Аверроэс не рассматривал религию просто как грубое приближение к философской истине. Для него религия значила много больше. У нее была вполне определенная социальная функция, которую ничто другое не могло выполнять, даже философия. Именно таков подлинный смысл текстов, в которых он восхваляет Коран как истинно «чудотворную» книгу. И я не вижу причины не принимать его слова серьезно. Чем более Аверроэс убеждался в абсолютном превосходстве философского знания, тем более непонятным должно было казаться ему само существование такой книги, которая была совершенно нефилософской, но при этом значительно более эффективной в деле морального воспитания варваров, чем любая философия. Для того, чтобы как-то объяснить это чудо, Аверроэсу пришлось дать место в своем учении тому обстоятельству, что существуют Пророки. Только Пророки могут совершать чудеса, но при этом бывают и чудеса деяний, как, например, разделение вод моря; такое деяние еще не окончательно доказывает наличие у кого бы то ни было дара пророчества. Имеют место и чудеса знания, которые являются единственным решающим доказательством чуда Корана. Существование Пророков есть эмпирический факт, который так же легко наблюдать, как, скажем, существование купцов или врачей. У Пророков нет прямых доказательств существования Бога, но они знают, что Он существует, и когда они об этом говорят, все этому верят. Они никогда не задаются вопросом, имеет человек душу или нет. Они это просто знают. Более того, как только они начинают проповедовать, что у человека действительно есть душа и что счастье человека, в конечном счете, зависит от его уважения к таким добродетелям, как справедливость и милосердие, то самые дикие варвары начинают слушать, и смотрите: у этих варваров начинает устанавливаться что-то вроде настоящей цивилизации. На это Вы можете возразить: признаем, что Пророки свершили столь много, но ведь остается фактом то, что далеко не все из того, что они говорят, является полной и абсолютной истиной. Но именно это возражение показывает, насколько сверхъестественными были достижения Пророков. Случись философу жить во времена Пророков, он бы продемонстрировал полную и абсолютную истину, но никто (как это и водится) не обратил бы на нее никакого внимания. Кстати, подобное случается и в наше время. Истинный же Пророк, такой, как Иисус Христос или Мухаммед, знает точно меру правды, которую простые люди могут воспринять, и такой Пророк умеет привлекать и удерживать внимание такой беспокойной аудитории, как толпа. Как говорит сам Коран (19, 47): «Истинно, если бы люди и ангелы специально собрались, чтобы/создать книгу такую, как этот Коран, у них бы ничего не вышло»[3]. И Коран прав, ибо ничто, кроме Божественного вдохновения, не могло его создать.

Как можно видеть, между историческим Аверроэсом и легендарным автором хулительного сочинения «Три обманщика», которое позже имело хождение под его именем, мало общего. Он не считал Моисея, Иисуса и Мухаммеда «хитрыми обманщиками», а всегда чтил их как трех посланцев Бога человечеству. Но даже этого оказалось недостаточно для того, чтобы умиротворить теологов: ведь им хотелось, чтобы Аверроэс заявил, что слово Божье выше любого слова человеческого, пусть и сказанного наивеличайшими философами. Далее, Аверроэс всегда придерживался мнения, что философская истина является абсолютной истиной, а Коран и все богословские толкования были для него не более чем популяризованные подходы к чистой философии. Не удивительно, что при та-, ком подходе ему пришлось подвергнуться жестоким преследованиям. Он умер изгнанником, далеко от своей родной Испании, в Марокко, в 1198 году.