Разум - лучшее лекарство (СИ)

Всеобщее, почти хоровое посапывание, подействовало на Николая, самым прямым и непосредственным образом. Усталость от дороги, вместе со всеми стрессами, перенесёнными в пути, сделали своё дело, и вскоре, к хору спящих, присоединился ещё один солист — биатлонист Николай Никольский.

***

Утро началось, как это не странно, без осмотра врачей. Насколько сердобольно вела себя (или делала вид) медсестра, перед сном, настолько — же равнодушно, вели себя медики по утру. Никаких осмотров, проверок состояния, ничего ровным счетом. Куда улетучилось, вчерашнее стремление, поиграть в добрых докторов, Николай не понимал. И это лишь добавляло вопросов.

После побудки, мужчин из шатра, небольшими группами, стали выводить к душевым кабинкам и туалетам, для удовлетворения естественных потребностей, и последующего принятия водных процедур. Николай, ощутил немалое облегчение, нормально помывшись, впервые за несколько дней.

После завершения утренних омовений, всех мужчин повели в другой шатёр, для кормления. Военно-полевая кухня, порадовала весьма неплохим борщом, перловой кашей на второе, и компотом. Женщин, в этом шатре, из числа спасшихся, пока не приводили, что тоже добавило лишних мыслей подозрительному Николаю, однако объяснилось всё совсем просто — у женщин уходило чуть больше времени на, утренние прихорашивания, даже в таких, не самых привычных для них условиях, по — этому, мужчин, в виду более ранней готовности кормили раньше.

После завтрака, за Николаем пришли двое солдат, и коротко сообщив что его хотят видеть, молча повели к нескольким, стоящим рядом друг с другом, грузовым автомобилям, с раздвижными кузовами закрытого типа, с окнами и дверями, именуемыми военными передвижными пунктами управления, или, мобильными штабными модулями.

— Заходите, вас ждут — сказал один из солдат Николаю, указав на небольшую лесенку, ведущую к входной двери одного из модулей.

Николай, не задавая вопросов, поднялся по ступенькам, и вошел внутрь. Внутри, оказался довольно просторный, по меркам автомобильного кузова, кабинет, в центре которого стоял стол, и несколько офисных стульев, часть которых была занята, людьми в военной форме.

— Садитесь — сказал один из них Николаю, указав на один из свободных стульев.

Хотя допрос длился относительно не долго, Николаю так не казалось. После каждого нового вопроса, допрашивающие измеряли биатлониста пристальными взглядами, словно пытались просветить насквозь рентгеновскими лучами, затем некоторое время молчали, делая записи в свои рабочие папки, после чего, наступала пора новых вопросов. Николай без утайки рассказал всё, с того момента, как вернулся со спортивных сборов в город. Иногда он замечал плохо скрываемое призрение, в глазах бритоголовых вояк, например, когда рассказывал про свои столкновения с белоглазыми. Бравые ратники, явно не видели в начитанном биатлонисте, истребителя белоглазой нечисти. Однако, доказывать недоверчивым солдафонам свою правоту, Николай и не думал. Пусть себе думают, что хотят. Думать, вообще полезно.

Наконец, в очередной раз измерив Николая рентгеновским взглядом, один из военных, коротко произнёс:

— Идите, вы свободны.

— Так тошно — не моргнув глазом съязвил Николай, и вышел на улицу.

Солдаты, сопровождавшие до «допросной», терпеливо ожидали его возвращения, а дождавшись, сопроводили уже в здание института. Неискушенному взгляду могло показаться, что в стенах обители знаний, что до нашествия белоглазых, что после, совершенно ничего не поменялось. На стенах красовались портреты великих химиков: строго с картины глядел бородатый Менделеев, задумчиво смотрел куда — то в сторону круглолицый Парацельс, с лёгкой улыбкой, с книгой на коленях, взирал Фарадей. По просторному фойе, по — прежнему, туда — сюда сновали люди в белых халатах, с той только разницей, что если раньше это были молоденькие студенты, трясущиеся над сдачей предстоящей сессии, то теперь, это были врачи и мед сестры, трясущиеся совершенно по другим причинам. Одному из таких «трясущихся», с неприветливым выражением лица, солдаты и передали Николая. Лицо врача, и без того, не вполне притягательное, после такого внезапного «подарка» стало ещё более неприветливым, словно ему, в особо болезненной форме, отдавили ногу, или сунули под нос несвежие носки, однако, перечить солдатам тот не стал. Жестом велев следовать за ним, угрюмый эскулап долго вел его по коридорам, пока наконец не привёл в одну из аудиторий.

— Вот. Ещё одного вручили — обращаясь к своим коллегам, раздраженно произнёс угрюмый врач, после чего, поспешно удалился.