Разум - лучшее лекарство (СИ)

— Будем проводить новые исследования, по воздействию этой гадости на мозг человека — Аркадий Борисович, говорил об этом спокойно, размеренно, и даже как — то лениво, словно речь шла, не о предстоящем процессе вскрытии тела, ещё живого человека, а о заваривании чашки чая с мятой, свежим осенним утром. — Да ты не переживай! Я своё дело знаю. Для тебя всё быстро закончится. Максимум, ну почувствуешь, удар по голове. Неприятно, но, быстро пройдёт, уверяю. После этого, ты как будто уснёшь, а я, тем временем, вскрою твою светлую голову, и…

— Советую не делать резких движений! — послышался нежный, и в то же время, твёрдый женский голос, за спиной патологоанатома. Николай поднял голову, и едва не вскрикнул от удивления. На входе в лабораторию, с автоматом на изготовку, стояла Велислава. Рядом с ней, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Сан Саныч.

— Три шага назад! — скомандовала Велислава. — Иначе, я вам вскрою голову!

Аркадий Борисович, взятый под прицел, не посмел перечить, молча отступив к столу с хирургическими инструментами.

— Сан Саныч, последите за ним — распорядилась Велислава. Пожилой татарин, который как будто, всё это время ждал призыва к действию, подскочил к хирургическому столу, схватив первое что попалось под руку — пилу для костей.

— Стой ровная! — угрожающе подняв инструмент, пробормотал пенсионер, обращаясь к патологоанатому. — А то, секир башка сделаю!

Велислава, тем временем, отложив автомат, принялась освобождать Николая, от стягивающих руки верёвок. Хоть, это и были простые, полипропиленовые верёвки, однако, узлы, которыми были обмотаны руки, вязались с особым энтузиазмом, обматывая не только кисти, но и переплетая спинку стула, а тот ткач, который занимался всей этой паутиной, явно намеревался, сделать связанной жертве, побольнее. По — этому, Велиславе приходилось проявлять находчивость, для освобождения Николая, отчего иногда приходилось принимать, не самые удобные положения.

— Прости, что не послушала тебе — Велиславе пришлось облокотиться на Николая, продолжая трудиться над освобождением его кистей. — Ну что, я прощена? Мы снова друзья?

— Да, ты знаешь, учитывая ситуацию — сконфуженно пролепетал Николай, едва не упираясь девушке в грудь лицом. — Я бы сказал, мы уже, почти семья.

— Ну вот и отлично — выдохнула Велислава, когда последний узел был наконец развязан.

Руки онемели, после долгого пребывания в обездвиженном состоянии, и болтались вдоль тела как макаронины, из-за чего, Николаю пришлось некоторое время, словно ожившей марионетке, беспомощно трясти ими в воздухе, пытаясь придать затёкшим конечностям былую подвижность.

Велислава принялась растирать его руки, разгоняя кровь по венам. Сан Саныч, наблюдал за спасением своего друга, и на минутку отвлёкся от своего поднадзорного — чокнутого патологоанатома. Весьма не вовремя. Пленному потрошителю, понадобилось буквально несколько секунд, для того, что — бы незаметно для остальных засунуть руку в выдвижной ящик стола.

— Ну всё, пора уносить ноги — сказала Велислава, закончив растирания.

— Никуда вы не пойдёте! — взвизгнул ненормальный патологоанатом, рванувшись к выходу. В руке, его показался, крохотная, но весьма смертоносная малютка — пистолет системы Джона Браунинга, модели 1906 года, вернее, хорошая, рабочая, и внешне весьма точная копия старинного пистолета. И хотя, на вид, эта штучка, которая сейчас считалась у знатоков стрелкового дела и прочих оружиеведов, всего лишь архаичным пережитком прошлого, музейным экспонатом и не более, к тому — же, не самым мощным среди других своих огнестрельных собратьев, ни у кого, из стоящих сейчас в лаборатории, не нашлось желания, усомниться в боеспособности этого огнестрельного малыша.

— Сейчас, сюда придут остальные, и мы на каждом из вас испытаем новый препарат — выпучив глаза, грозился безумный учёный. — Я каждому из вас голову вскрою!

— Свой голова давно потеряла, а другая виноват — раздосадовано проворчал Сан Саныч, огорченный тем, что упустил ненормального пленника.

— Молчать! — завопил в ответ Аркадий Борисович. — С тебя старик, я и начну. А потом, переключусь на молодых. Сперва, проверю каждый орган, этого не в меру шустрого юнца. А уж потом…