Разум. Творческий отклик на сейчас

— Но почему тогда, — сказал командующий, — вы продолжаете стоять на месте? Почему вы не исполняете приказаний?

— Какой смысл? — сказал профессор. — Если всем остальным пришлось, в конце концов, вернуться в прежнее состояние, после всего этого движения вперёд и назад, влево и вправо, что они от этого выиграли?

— Вопрос не в том, чтобы что-то выиграть, — сказал командующий, — вопрос в тренировке.

— Но мне не нужно никакой тренировки. Проделав все эти глупости, вы вернулись на прежнее место, в чём я не вижу ни малейшего смысла. Можете ли вы мне объяснить, почему я должен поворачиваться налево и направо?

— Странно, — сказал командующий. — Ни один солдат не задаёт таких вопросов.

Профессор сказал:

— Я не солдат; я профессор. Меня заставили сюда явиться, но вы не можете меня заставить что-то делать вопреки моему разуму.

Командующий пришёл к вышестоящим властям и сказал:

— Что мне делать с этим человеком? Он может испортить других — потому что все надо мной смеются, и все говорят: «Профессор, вы прекрасно поступили!» Я не могу справиться с этим человеком. Он задаёт такие вопросы, и каждую мелочь нужно ему объяснять: «Пока я этого не пойму, пока мой разум это не поддержит, я не собираюсь этого делать».

Главнокомандующий сказал:

— Я знаю этого человека. Он — великий логик. Вся тренировка его жизни состояла в том, чтобы всё подвергать сомнению. Я о нём позабочусь, не беспокойтесь.

Он вызвал профессора в свой штаб и сказал:

— Извините, но мы ничего не можем сделать. Вас призвали в армию; стране нужны солдаты. Но я дам вам такую работу, которая не представит для вас никаких трудностей и не создаст никаких трудностей для Других. Пойдёмте со мной в столовую.

Он привёл профессора в столовую и показал ему большую кучу бобов. Он сказал профессору:

— Сядьте вот здесь. Вы можете сортировать бобы, откладывая большие в одну сторону, а маленькие — в другую. Через час я приду и посмотрю, как у вас идёт дело.

Через час он вернулся. Профессор сидел на прежнем месте — и бобы тоже были на том же месте, что и раньше. Он сказал:

— В чём дело? Вы даже не начали. Профессор сказал:

— В первый и последний раз, я хочу, чтобы вы всё поняли, что пока вы мне не объясните... Почему я должен сортировать эти бобы? Мой разум чувствует себя оскорблённым вами. Что я, идиот, чтобы сортировать эти бобы? Какая в этом необходимость? Кроме того, есть другие трудности. Сидя здесь, я подумал, что, может быть, в этом есть какая-то необходимость, но есть и другие вопросы, которые должны быть решены: есть бобы большие, есть маленькие, но есть и бобы множества других размеров. Что делать с ними? Вы мне не дали никаких критериев.

Приказания, дисциплина, инструкции — всё это используется людьми, которые хотят над вами главенствовать, людьми, которые хотят диктовать вам свои условия, навязывать свои идеи в жизни других людей. Я называю таких людей величайшими преступниками. Навязывать кому-то свою идею, давать какой-то идеал, какой-то шаблон — это насилие, сущее насилие. Это разрушительно.

Ум — шкатулка пандоры

Человеческий ум — это шкатулка Пандоры.

Он содержит всю эволюцию, от самого низкоорганизованного существа до величайшего гения. Они сосуществуют в человеческом уме одновременно, все они современники. В том, что касается ума, не бывает, чтобы что-то одно было прошлым, что-то другое — настоящим, что-то третье — будущим; в уме всё одновременно, одно современно другому.

Это нужно понять с большой ясностью, потому что без понимания этого проблема фанатизма и разделяющих людей систем верования останется неразрешённой. Идиот живёт в вас, как и гений. Конечно, идиот наделён гораздо большей властью, потому что за ним стоит более долгая история, а голос гения — очень тих, очень негромок. Вы простираетесь от Хомейни до Эйнштейна; и беда в том, что Хомейни оказывается в большинстве; его в вас гораздо больше, чем Альберта Эйнштейна, составляющего ничтожное меньшинство.

Представьте себе, что человек — это пирамида.

Основание её состоит из Хомейни, миллионов хомейниаков, и по мере продвижения вверх людей становится меньше и меньше. У самой вершины их не миллионы, не миллиарды, но лишь дюжины — и на самой вершине, может быть, — одна-единственная индивидуальность.

Но помните, что разница между Хомейни и Эйнштейном не в качестве, но в количестве, потому что часть Хомейни — Альберт Эйнштейн, и большая часть Альберта Эйнштейна — тоже Хомейни.

Недавно были опубликованы результаты исследования мозга Альберта Эйнштейна. Потребовалось три года, чтобы сосчитать клетки его мозга. Внутри каждого мозга есть миллионы клеток, выполняющих разные виды специализированной работы: это удивительный, чудесный мир.