Разум VS Мозг. Разговор на разных языках

Чтобы подкрепить свое утверждение, Куб обращается к предшествующим нейроанатомическим исследованиям плотности клеток в мозге. В 1960-е установили, что глиальные клетки составляют около 90 % от всей массы мозга. Куб рассматривает это наблюдение в качестве источника распространенного мифа о том, что мы используем только 10 % нашего мозга. Поскольку мы склонны придавать важность размеру и количеству в духе «чем больше, тем лучше» и «хорошего должно быть много», Куб намекает на то, что чем больше глиальных клеток, тем выше вероятность, что они играют основную, а не поддерживающую роль. Но исследования по определению количества клеток – и, таким образом, как подразумевается, потенциальной важности глиальных клеток – дают широкий разброс результатов. По крайней мере, одно из ранних исследований предполагало 50-кратный перевес массы глиальных клеток над массой нейронов [132], тогда как новые методы приносят новые результаты. Исследование, опубликованное за шесть месяцев до появления интервью Куба в Scientific American в 2009 г., утверждало соотношение приблизительно один нейрон на одну глиальную клетку [133].

Так же обстоит дело и с подсчетом нейронов. Оценки их общего количества радикально различаются: от десяти миллиардов до одного триллиона [134]. Это может показаться удивительным, что в наши дни, в век техники, способной расшифровать человеческий геном, мы не можем точно посчитать количество клеток мозга, но это так. Различные методы приносят различные результаты. Трудно понять, выдержат ли какие-либо из существующих на сегодня величин проверку временем.

По словам швейцарского исследователя Андреа Вольтерра, ставки очень высоки. «Если глия участвует в передаче сигналов, то выходит, что процессы в мозге на много порядков сложнее, чем считалось прежде. Нейробиологи, которые долгое время фокусировались на нейронах, будут вынуждены пересмотреть все свои представления [135]». Но в том-то и проблема, получается, что не только не вынесен вердикт, но и судьи, похоже, зашли в тупик в попытках прийти к единому мнению о том, что делать дальше. Никто не может предложить экспериментальный подход, который был бы принят всеми в качестве потенциального источника окончательного решения о соотношении функций нервных клеток. В обзорной статье в журнале Nature в 2010 г. нейробиолог из Лондонского университета Дэвид Этвелл пишет: «Не существует простого и ясного эксперимента, иначе бы я его провел… так же как и большинство других ученых» [136].

Попробуйте представить эксперимент, который принес бы недвусмысленные результаты. Пусть мы хотим увидеть природу мысли (если таковая существует) в отсутствие глиальных клеток. Поскольку последние являются неотъемлемой частью функционирования нейронов, невозможно разработать исследование на человеке, в котором глиальные клетки были бы деактивированы. Без глиальных клеток нейроны не будут нормально работать. Даже выборочная деактивация компонентов функции глиальных клеток приведет к тому же результату. Если, допустим, нейроны были бы передатчиками мыслей, генерируемых глиальными клетками, при этом подходе мы бы просто ничего не увидели и смогли сделать еще меньше выводов. Кроме того, сейчас у нас нет возможности определить, какие эмерджентные свойства могут присутствовать у групп глиальных клеток. Для проведения идеального исследования нам необходимо создать функционирующий мозг только из глиальных клеток, затем прикрепить его к телу и изучить последствия этой операции.

С моей точки зрения, самый важный вывод из этой истории с глией и нейронами – вывод о роли научной методологии в выдумывании гипотез. По большей части из-за того, что нейроны было проще изучать путем экспериментов, у нас превалировало мнение, что нейроны являются основным источником познания. Между тем до последнего времени наука игнорировала более трудные для исследования клетки мозга, которые занимают по крайней мере не меньший (или, возможно, больший) объем мозга. Если бы глиальные клетки было проще, чем нейроны, у нас бы, возможно, было совершенно иное представление о том, как мозг создает разум. Майкен Недергор, исследователь глиальной ткани из Университета Рочестера, относит большую часть проблем в понимании глии на счет обусловленных культурой предубеждений. «Все нейробиологи проходят подготовку в нейронно-центристских лабораториях, и каждый до сих пор уверен, что астроциты работают как нейроны. Но астроциты функционируют совершенно иначе. Они используют другой язык. Они используют другой способ осуществления приема и передачи. И они могут работать в совершенно ином временном масштабе, нежели нейроны» [137].

Наши представления о том, как мозг создает мысли, зависят от используемых нами инструментов