2«Если все, чего вы ищете, – это аргумент против христианства… то вы легко сможете найти какого-нибудь неумного и не очень приятного христианина и сказать: “Так вот он, ваш хваленый новый человек! Дайте-ка мне лучше старого!” Но если вы хотя бы раз почувствуете, что ключи к христианству – не там, то в глубине сердца поймете, что все ваши возражения и аргументы – лишь попытка уйти. Что вы можете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их возможностях, их борьбе? Лишь одну душу во всем Божьем мире знаете вы, и это та душа, чья судьба отдана в ваши руки. Если Бог существует, вы в некотором смысле один на один с Ним. Вы не можете от Него избавиться, философствуя о достоинствах и недостатках своих соседей или вспоминая то, о чем вы читали в книгах. Что будут значить все эти пересуды и домыслы… когда развеется притупляющий туман анестезии, который мы называем “природой” или “реальным миром”, и Присутствие, о Котором вы всегда знали, станет осязаемым, непосредственным, неустранимым?» К. С. Льюис,
3Кристофер Хитченс, Бог
4Некоторые секулярные мыслители современности утверждают, что в каждой религии содержится семя угнетения. Но при этом они не принимают во внимание колоссальные различия между представлениями религий об обращении. Например, буддизм и христианство требуют глубокого внутреннего преображения на основании личного решения. Принуждение к соблюдению внешних правил рассматривается как духовная апатия. Следовательно, такая вера с большей вероятностью будет стремиться в общество, где ценят свободу вероисповедания, чтобы каждый человек мог узнать истину и без ограничений придерживаться ее. Макс Вебер и другие показали, что христианское вероучение, особенно в протестантской форме, создает основу для личных прав и свобод, благоприятную для развития демократии и капитализма. Другие философские взгляды и вероучения придают гораздо меньше значения личной свободе выбора.
Показательный пример – разница между христианством и исламом в вопросах отношения к обращению в веру. Обращение в христианскую веру подразумевает переход от «знания о Боге» к личному «знанию Бога». Большинство мусульман сочло бы дерзостью заявления о личном и близком знакомстве с Богом. Тем не менее ребенок, растущий в христианской семье, может говорить о своем обращении в веру в возрасте десяти, пятнадцати, двадцати лет. Ребенок же, растущий в мусульманской семье, никогда не заговорит об обращении в ислам. Это различие в представлениях означает, что христиане считают бессмысленным давить на людей, убеждая их обратиться в христианство или исповедовать его. Но в исламе никто не видит ничего странного в оказании правового и социального давления с той целью, чтобы горожане продолжали жить в соответствии с мусульманскими обязательствами. (За эти рассуждения благодарю Дона Карсона. –
5Алистер Макграт,
6Мерольд Вестфаль,
7Вестфаль,
8См. Притч 14:31; 19:17, Мф 25:31–46. Примечание Кальвина взято из его комментария к Авв 2:6, процитированного Вестфалем в «Подозрениях и вере», с. 200.
9С.Джон Соммервилл, «Упадок светского университета» (С. John Sommerville,
10Там же, с. 69–70.
11Там же, с. 70.
12Родни Старк, Во
13См. Втор 24:7 и 1 Тим 1:9-11, где запрещаются похищения. И в христианской церкви, и за ее пределами многие полагают, что Библия поддерживает рабство. Подробнее об этом см. главу 6.