Разведбат

— На исходе этого поиска открываю свою карту, 1974-го года выпуска. Карта была старше меня на год. Горы стоят, лес растёт. Лермонтов воевал, мы воюем, ничего не изменилось. Земля такая же, абсолютно. На карте отмечена водокачка — я бы на месте боевиков там наблюдателя поставил, но базу здесь ставить глупо, потому что на поляне водокачка — уйти невозможно. Я бы на этой водокачке поставил наблюдателя или центр связи, ретранслятор. Люди устали, надо бы вернуться, отчёт сдавать, а я подошёл к такому месту, где должно быть что-то свежее. Сунулся туда, а следы сходятся в одно место, и всё больше. Чувствую, что для наблюдательного пункта эта водокачка — слишком затоптанное место. И, что удивило — следы, в мужских туфельках, на тонкой коже, летние туфельки. Значит, это мирные жители из близлежащих деревень. Ночью вышли, колонну подожгли и — домой. Но видны и следы армейских ботинок — это прорвались арабы из Грозного. По следам можно было подсчитать, сколько здесь побывало местных и сколько пришлых из прорыва. Можно определить, какого габарита человек, гружёный ли, как он шёл, уставший ли. И можно даже в плен не брать — ноги расскажут.

До водокачки было ещё метров двести, увидел перед ней забор — сетка натянута, колючка. За забором вокруг этого объекта — тропа и собачьи следы. Потом идёт ещё один забор колючей проволоки. В итоге, значит, двойное ограждение объекта, и посредине охрана. А дальше стоят три-четыре пятиэтажных дома и какие-то подсобки, типа электроподстанции. Я крутил-вертел эту карту — как я мог заблудиться? На карте вокруг леса овраги — я не мог их пройти! На карте обозначена только водокачка, домов рядом нет.

До сих пор я всё здесь делал абсолютно грамотно, и поэтому «духи» меня не засекли. По рации я никому не докладывал, что делаю и где нахожусь, работал молча полностью. Собирал информацию, приходил на базу группы — она была недалеко от милицейского блокпоста, и оттуда информация шла сразу в разведотдел группировки. Стал подходить к водокачке, идём вдоль забора. Слышно, как работает бензиновая электростанция, бойцы из дозорной группы доложили, что видят антенны. Ретранслятор, наверное, здесь и стоит. На карте только водокачка, а на самом деле здесь целый городок! Наши вертолёты летают, самолёты, неужели они ничего не видят? Подошли к стогу сена — видно, что из него недавно пучки вырвали. Нашпиговал это сено «эфками» без колец, для приправы, и пошли по конным следам.

«Позавидовал бы любой глухарь…»

Дмитрий Сергеев, пулемётчик разведдесантной роты:

— Долго бродили по лесу, пока не наткнулись на пересечение нахоженных троп. Александр Соловьёв указал на два клочка материи на одном из деревьев и пояснил что это обозначение не минированной дороги, по которой мы и пошли. По левому траверзу прошёл федеральный вертолёт, который был тут же обстрелян с земли, после чего он заложил разворот и стал заходить на нас. Ситуация, скажу вам, не самая веселая. Им сверху всё едино. Поэтому Соловьёв дал команду ховаться. Было пасмурно и тенью от деревьев для маскировки воспользоваться было нельзя. Тому, как я зарылся под кустом в сугроб, позавидовал бы любой глухарь. Но Аллах велик — пронесло.

После того как вертолёт удалился, мы двинулись в направлении тамошних «ворошиловских стрелков» и вскоре набрели на поляну с прошлогодним сеном, где чуть ли не нос к носу столкнулись с выехавшим из лесу чеченцем. Тот сообразил быстрее нас и, прикрывшись лошадью, с завидным проворством умчался обратно. Натолкав в стога гранат, быстро покинули это место. Затем обнаружили и их стойбище, обнесённое по периметру валом из валежника. Оставив меня одного прикрыть это направление, ребята ушли пройтись вдоль вала. Не прошло 15 минут, как заметил двоих боевиков, которые осторожно продвигались в моем направлении. Пока соображал, что с ними делать, сзади послышались шаги приближающейся группы людей. К счастью, это оказались наши, правда сразу убавили энтузиазма, сообщив, что нас ловят и надо быстро уносить задницы.

«Моментально понял: опасность!»

Александр Соловьёв:

— Впереди шёл головной дозор. Первым шёл один парень, русский, но родился в Чечне, нос у него был длинный, и сам грязный и с бородой, как у моджахеда. Одеты мы все были — кто во что горазд. У одного резиновые сапоги, у другого кроссовки, у третьего ботинки. Один в камуфляже, другой в «горке» (спецодежда для работы в горах — авт.), но она была топливом облита, не поймёшь какого цвета. И разгрузки у всех разные. Словом — все грязные, зачуханные, обросшие, уставшие, и главное — очень похожие на тех, кто прорвался с Басаевым из Грозного. Это нас и спасло.