Разведбат

— Тогда Сергей Шанин вёл группу. Комбат Самокруткин — замыкающий, я третья с конца, за мной связист шёл. Впереди меня — снайпер. Шли очень долго, ночью, по краю поля, около зелёнки. Я настолько устала, что не видела, как впереди идущий даёт знак, что надо пригнуться. И вдруг — ба-бах кто-то мне по голове кулаком. Лежу, и кто-то коленом меня к земле прижимает, потом за шиворот поднимает — это был Самокруткин. Как он огрел меня… Я могла задеть головой растяжку с гранатой…

«Профессионализм не пропьёшь…»

Дмитрий Савельев:

— Серега Шанин накануне снимал стресс, чувствовал себя неважно, и я удивился: резко стал трезвый! Перешёл бревно на арыке, мы за ним. Самокруткин сначала за ним шёл, и не заметил, что тот пьяный, уж потом уловил «аромат». Первую растяжку Сергей нашёл ещё при свете, потом вторую обезвредил, и в полной темноте — ещё четыре штуки, да не тронул несколько штук — не извлекались. Да, профессионализм не пропьешь… Все мы хотели аплодировать ему стоя! Прошли этот арык, но следов «духов» не было. После разминирования Шанин залез на броню и отрубился.

Приехали в батальон, сняли Шанина с брони еле-еле — такого тяжелого — затащили в палатку. Но спал он недолго: кто-то принёс ещё водки и как раз Бернацкий вернулся из медбата. Ему повезло: пуля прошла рядом с позвоночником, не повредило. Сели обмывать, что мы живы! А потом через два дня на построении подполковник Самокруткин сказал: «Задачу, конечно, выполнили, но от кого-то так несло перегаром…».

Ещё несколько дней мы охраняли ЦБУ, но все равно участвовали в боях. Два раза нас посылали помочь собровцам и омоновцам, попадавшим в трудные ситуации, а также на сопровождение корреспондентов по Комсомольскому, хотя село ещё не было полностью зачищено. По нам открыли огонь и мы прикрывали прессу огнём, когда их выводили из села.

Из мемуаров генерала Геннадия Трошева: «Боевики понесли значительные потери, имели много раненых, однако под страхом плена продолжали упорно сопротивляться, вплоть до того, что даже раненые оставались на позициях».

Но, несмотря ни на что, 14 марта, то есть спустя неделю после начала, войсковая часть операции была завершена. Все попытки гелаевцев прорваться из Комсомольского в юго-восточном и юго-западном направлениях были пресечены действиями подразделений федеральных сил. Об этом свидетельствовало большое количество убитых на участках прорыва. Управление отрядами боевиков было полностью нарушено, остались лишь мелкие разрозненные группы, которые уничтожались огнём из танков, огнёметов и стрелкового оружия.

А на следующий день подразделения Министерства обороны, внутренних войск, МВД и Минюста начали тщательную «зачистку» села. Приходилось буквально выкорчёвывать из подвалов и укрытий остатки банд-групп. Искали Р. Гелаева. О нём все это время поступали самые противоречивые сведения. Прошло сообщение, что он ранен и 16–17 марта находился в полевом госпитале. Госпиталь разгромили, но Гелаева там не нашли, среди убитых его тоже не обнаружили. Появлявшаяся периодически информация о том, бандит ушёл из села, опровергалась данными перехвата. Спецназ Р. Гелаева, — отряд «Борз» — предпринял попытку вытащить своего командира, сумел на узком участке даже прорваться в прилегающую к селу лесополосу. Но бандитов вовремя обнаружили и нанесли мощный огневой удар. В результате «Борз» перестал существовать.

Хроника событий:

14.03.00 г.: военные заявили о полном разгроме банды Гелаева в Комсомольском, но затем бои возобновились. «Преждевременный» рапорт военных о победе бурно обсуждался в СМИ.

Из журнала боевых действий:

«С 11 по 17 марта подразделения батальона вели разведку методом проведения засад в ночное время и поиска, в районе Комсомольского.

В ходе выполнения боевой задачи имели место случаи столкновения с мелкими группами боевиков, которые в ходе ведения боя были частично уничтожены и рассеяны. В ходе выполнения боевых задач потери личного состава составили: убит 1 солдат».

Владимир Самокруткин, командир батальона, подполковник:

— В Комсомольском был последний случай гибели солдата нашего батальона, это был наводчик-оператор на БРМ Сергей Глушенков. Туда мы посылали по приказу командования только технику с экипажами, а на технике — спецназ. За ночь застыла вода под башней БРМ, её заклинило, не поворачивалась. Наводчик увидел, что в машину целится гранатомётчик, скомандовал механику: «Доверни машину!», а башню как раз заклинило, и — выстрел из гранатомёта. Заряд — прямо в башню, кумулятивная струя попала в лицо наводчику-оператору.