Разведчик

Юрия, впрочем, уже мало интересовало происходящее. Он терпеливо подождал, пока рефери под возгласы невидимого ведущего поднимет вверх руку Арматуры Джона. Объявили выигрышные ставки – пять раундов сыграно, победа по очкам.

Несмотря на боль в разбитом вдребезги лице, Юрий злорадно усмехнулся. Нашел глазами Карла. Тот лишь покачал головой, хмуро запихивая секундомер в нагрудный карман. Так и стоял с недовольной миной, пока Гарин вылезал из ринга. Потом пристроился рядом и они вместе зашагали в сторону раздевалки.

С трибун летели разорванные чеки от ставок, один клочок налип на лицо Юрия, увязнув в густой крови. Боец сковырнул бумажку пальцем.

– Ну и зачем на этот раз? – голос секунданта еле заметно вибрировал от сдерживаемых эмоций.

– Так получилось, – Юрий потрогал сломанный нос, поморщился от боли.

Карл говорил с ним по-русски – специально где-то скачал и загрузил в свою инбу лингвистическую матрицу. Его пока подводила артикуляция, он не всегда верно произносил буквы, особенно шипящие, но в целом выходило вполне сносно.

Возле лица Гарина промелькнула пятерня с грязными ногтями. Через ограждение перегнулся раздухарившийся пьяный мужик в клетчатой рубахе и попытался дотянуться до проходящего мимо Юрия. В другой руке он сжимал ворох проигравших чеков. Затарабанил что-то на местном языке, но Гарин не слушал, прошел мимо охранника, толкнул двери и окунулся в густой воздух раздевалки.

Прямо с порога к нему подскочил невысокий и проворный костоправ в голубом халате. Он деловито остановил Юрия, заглянул в лицо, пощелкал перед глазами пальцами. Потом быстрым движением извлек из поясной сумки небольшое белое устройство с двумя хоботками и закрытой пластиковым конусом иглой. Гарин лишь успел зажмуриться, когда доктор бесцеремонно водрузил механизм Юрию на переносицу.

Коротко пшикнуло и лицо онемело, превращаясь в резиновую маску. Хоботки щелкнули, входя в ноздри. Противно защелкали встающие на место кости и хрящи.

Все продолжалось не больше минуты. Доктор скупыми движениями обработал пленкообразующим аэрозолем сбитые кулаки и ссадины, без лишних слов отцепил свое устройство от многострадального носа Гарина и убежал прочь так же быстро, как и появился.

Юрий, наконец, позволил себе выдохнуть и опуститься на ближайшую скамью. Несмотря на то, что острая боль ушла, в голове по-прежнему звенело, хотелось покоя и тишины.

Помимо Юрия в раздевалке было еще восемь бойцов. Из них Гарин знал лишь одного – волосатого, похожего на гориллу Фредерика, они пару раз вместе работали в порту. Остальные – залетные или новички, каждый со своим нехитрым бойцовским скарбом и крутящимися подле представителями. Бойцы шлепали босиком в душ, смывая кровь и лохмотья антисептика, пытались застегнуть разбитыми пальцами пуговицы на рубашке, разглядывая в зеркальце места, где совсем недавно был зубы.

Свора рваных собак, сбившихся в кучу зализывать раны. По-настоящему бойцовских среди них – единицы.

А еще запах – запах крови, пота и сырого отбитого мяса.

Юрий сгорбился, опустил голову между колен и позволил себе на секунду расслабиться.

– Ю! – в раздевалку быстрым шагом вошел Карл. – Тебя подлатали?

Гарин, не поднимая головы, показал секунданту большой палец.

– Хорошо, – Карл удовлетворился ответом, – А то за те деньги, что мы платим им… Так, ты, давай-ка не рассиживай! Нам нужно быстрее…

– Карл! – словно хриплая ворона каркнула в раздевалке.

Йенсен вполголоса выругался, но тут же преобразился, расцвел, заулыбался и раскрыл объятия приближающимся мужчинам. Однако, те не были настроены на обмен любезностями.

Их было двое – один старый, другой крепкий. Старого звали Ноем, в его карманы ссыпала свои доходы добрая половина злачных заведений города-колонии Дэннийорда. Второй – его телохранитель.

Ной и Карл общались на языке, который сам Карл называл датским. Этот язык считался в колонии официальным, но на нем говорило подавляющее меньшинство – прилетевшие на заработки старатели предпочитали грубый и универсальный лингво, дикую смесь из русского, английского и китайского.

– Ю, – Карл чересчур сильно потряс Гарина за плечо, привлекая внимание. – Господин Ной спрашивает, почему ты считаешь, что вправе сам решать исход поединка?

По испарине на лице секунданта, по его сжатым губам и нахмуренным бровям было видно, что вопрос пусть и риторический, но вполне закономерный.

Старик вновь заговорил, требовательно указывая узловатым пальцем в сторону выхода из раздевалки. Карл с подобострастной улыбкой слушал, потом торопливо перевел:

– Господин Ной говорит, что ты должен ценить предоставленную возможность. Ты должен падать тогда, когда тебе приказывают.

И добавил уже от себя, горячо шипя в лицо:

– Ю, из-за того, что ты не остался лежать на том сраном полу он потерял деньги. У них был спор с мажором из «Азалии».

– Нечего было ставить против меня, – буркнул Гарин.

Карл зарычал, но к Ною повернулся уже с улыбкой на физиономии. Подхватил под локоток и увлек в сторону, вкрадчиво что-то объясняя. Следом двинулся охранник, контролирую пространство вокруг.