Разведчик

Дом встретил Карла привычно химическим запахов полуфабрикатов и приглушенным разговором, доносящимся из зала. Скинув ботинки, Йенсен отдал пальто высунувшейся из стены вешалке и, вытянув шею, выглянул за дверь.

Ингер, как обычно в последнее время, сидела в своем любимой кресле с промятой спинкой, а визор крутил перед ней серию из очередной тележевачки. По залу прохаживались виртуальные актеры, дальняя стена комнаты превратилась в больничную палату. Судя по тому, что Карл успел услышать, актеры выясняли, кто из них кого предал и что теперь делать с женщиной, которая любит их обоих, но не может быть с ними, так как на самом деле робот.

Стараясь не отвлекать жену, а то еще начнет задавать неудобные и глупые вопросы, Карл проскользнул со всей возможной грацией своего тучного тела в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Уже здесь расслабился и с наслаждением плюхнулся на мнемостул, который принялся массировать поясницу и между лопатками. Впрочем, не слишком активно – элементы питания сдыхали, а на замену пока что не было ни времени, ни средств.

После нескольких минут заслуженной неги, Карл вновь вернулся к насущному.

Откупорив банку прохладного пива, Йенсен подумал о том, что было бы неплохо оформить над Элли опекунство. А там, глядишь, выздоровеет, и ей работку подберем.

В глубине души Карл понимал, что делает не совсем правильные вещи. Эта мысль нервировала, и старатель велел ей заткнуться.

Он закинул ноги на кровать и, неторопливо потягивая пиво, уставился задумчивым взглядом куда-то сквозь стену. Вздрогнул, когда в тишине комнате запищал сигнал вифона. В воздухе проявилась надпись: «Оли барахолка».

– Алло, – отозвался старатель.

Вифон продолжил пищать, переливаясь разными цветами.

– Зараза!

Чуть не расплескав пиво, Йенсен спустил ноги на пол, дотянулся до покрывала, под который завалилось устройство, и откинул его. Повторил уже громче:

– Алло!

Буквы моргнули и на их месте, вместо видеокартинки, появился черный контур человеческой головы с пометкой «Абонент скрыт приватностью». Раздался брюзжащий голос старого Оли:

– Не спишь?

– Не сплю, – Карл бросил взгляд на дверь, удостоверившись, что та прикрыта. – Чего шифруешься?

Оли прокашлялся, смущенно ответил:

– Не люблю я эти новомодности с изображением. Ни яйца почесать, ни в носу поковыряться.

– Так ты не ковыряй. И не чеши, – резонно предложил Карл.

Собеседник еще раз кашлянул, словно такая идея не приходила ему в голову. Потом ответил:

– Я, собственно, вот чего звоню. Нашел я покупателя на твои реликты.

– О, отлично, – приободрился Карл. – Кто?

– Не местный.

– Собственно, мне насрать.

– Ну и я о чем.

– На какой цене сговорились?

– Тысяча триста.

Йенсен нахмурился.

– Чего-то ты путаешь. Раритетный отсек с древнего корабля, да еще и в таком состоянии, должен был уйти куда как дороже.

Оли на другом конце сигнала хмыкнул, с издевкой забрюзжал:

– Так-то оно так, только на этом твоем древнем отсеке значок биологической опасности стоит. И, думается мне, что сертификата карантинной службы у тебя нет.

Точно! Вот что это был за значок, похожий на желтого растопыренного осьминога!

– Че, приуныл? – насмешливо спросил Оли.

– И как теперь быть? – сокрушенно спросил Йенсен.

– Как, как… Каком кверху. Мои ребятки все подчистили, не ссы. Но цену пришлось скинуть, сам понимаешь.

– Угу, – Карл непроизвольно сжал кулаки, словно мог удержать внезапно утекающую прибыль.

Но Оли еще не закончил.

– Не вещай нос, родственник, – старый пройдоха выдержал паузу. – Восполнишь ты свою потерю с лихвой.

– Говори.

– Я саркофаг, который в отсеке был, отдельно загоню. По хорошей цене, ей-ей.

– Какой саркофаг?

– Криокамера, балда. Для анабиоза.

– Нахрена ты его демонтировал из медблока?

– Ничего я не демонтировал. Он не часть отсека.

Тут Карл позволил себе удивиться.

– Как не часть отсека?

– Так, не часть. Мои приборчики показали, что эта хрень сильно старше.

После короткой паузы добавил:

– Да и вообще … У этой криокамеры технология какая-то непонятная.

– В смысле – непонятная?

– Непонятно как работает, вот какой смысл. Там, собственно, и работать то нечему, ни механизмов, ни электроники, ни датчиков. Я много чего своими руками в жизни разбирал, но такого еще не видел.

Было слышно, как Оли закряхтел, прочищая горло. Йенсен терпеливо ждал, забыв про пиво.

– Я тебе так скажу, родственник, – произнес, наконец, барахольщик. – Раз этот саркофаг засунули в медицинский модуль с функцией аварийного отстрела, значит, очень сильно они его опасались. Мы, само собой, все проверили, никакой заразы не нашли. Но ты там присмотрись к своим найденышам получше. Что-то с ними не так.

Йенсен только крякнул, чувствуя, как беспокойно засосало под ложечкой.

4. Юрий Гарин