Разведчик

Человек, как бы крут он ни был, в одиночку на многое не способен. А вот если рядом с ним те, на кого можно положиться, дело становится куда более интересным. И он сумел-таки создать нечто вроде секретной организации. Хотя, скорее, тут подойдет больше понятие «орден», как у средневековых рыцарей. Орден циничных патриотов, х-ха!

— Кого?

— Объясняю на пальцах. Мы — циничные патриоты.

— То есть?

— Мы любим свою страну и всегда ей лояльны, безо всяких скидок. Но ни от плюшек, которые дает такая лояльность, ни от возможности занять высокие места в ее иерархии отказываться не собираемся. Просто чтобы ты поняла. Нас не так уж много, всего несколько сотен, однако возможности у нас крайне серьезные. И не только индивидуальные. Два министра — из наших, президент, которого все так любят поругивать в кухонных разговорах, — тоже.

— О-па, — Татьяна невольно поежилась.

— А ты как думала? — жизнерадостно рассмеялся Красин. — С другой стороны, имеем право. Мы все, без исключения, воевали за свою Родину. Многие погибли, несмотря на полученные возможности. Согласись, кровь, за эту страну пролитая, дает нам право чего-то требовать взамен. Но я продолжу. Итак, создана организация, имеющая немалые возможности. Такие, что вертолет и группа поддержки — сущая мелочь. И вот, на одного из ее членов планируется нападение…

— Это на тебя?

— Ну да.

— Погоди, я не совсем поняла. Вот такая могущественная организация, как ты говоришь — и вдруг получается, что ты живешь небогато. Ведь, как я поняла, до того, как ты начал работать на Баскакова, собственным домом, шикарной машиной и прочими атрибутами ты похвастаться не мог.

— Хе-хе… Говоришь ты сейчас так, будто тебе сорок лет, не меньше. Но все проще. Далеко не всем интересна публичная демонстрация собственной крутизны. Хватает таких, кто хочет просто жить. Вот и я так. Надломила меня война. Не мировая, там кругом враги, и от пуза я из автомата стрелял безо всяких комплексов. Чем больше убьешь — тем лучше. А вот гражданская — это куда страшнее. Пил я после нее, как сволочь. И ничего не хотелось. Если б Игорь меня тогда к себе не вытащил, то точно бы плохо кончилось.

— А твои товарищи по ордену?

— Я их послал. Такое случается, когда человек хочет отдохнуть от всего. Если нет ничего критического, его желание уважают. Присматривают, конечно, и, если что, вмешиваются. И подобное случалось, причем не раз. Я до грани, у которой они вмешались бы, просто не успел дойти. А так — с головой в работу залез, взялся за ум… Если бы вопрос касался потребности в деньгах — поверь, я мог бы просто запросить любую потребную сумму и получить ее. Но мне нужно было другое — чувствовать себя человеком, а не боевым роботом. И я это получил. Дальше ты знаешь.

— Вот как… — задумчиво протянула Татьяна. — А вот ты мне это рассказываешь… Вдруг я проболтаюсь? Мы, женщины, ужасно болтливы иной раз и подругам все разболтать можем запросто.

— Нашлась женщина, — ухмыльнулся в ответ Красин. — Извини, но у тебя пока нос не дорос. Да и… Ты ж не захочешь рассказывать о себе.

— В смысле о себе? Так, стоп, — до Татьяны, похоже, начало доходить. — Ты что, вколол мне эту гадость?

— Да.

— Да как ты…

— Ш-ш-ш, не ори. Все просто. Я не хотел, чтобы ты осталась на всю жизнь инвалидом. Шансы на успех твоей операции были совсем невелики. Сейчас же наверняка врачи обалдевают от того, как быстро у тебя идет процесс восстановления. Так что не переживай зря.

Вот чего у Татьяны нельзя было отнять, так это умения держать себя в руках и быстро соображать. Несколько секунд она думала, мрачно рассматривая носки кроссовок, затем подняла глаза:

— Получается, я теперь одна из вас?

— Да. Разрешили под мою ответственность.

— И… что теперь?

— Теперь поправляйся, — Красин встал. — Ну, все, давай отведу тебя в палату и поеду. Доктор сказал, что тебя выпишут примерно через месяц.

— А дальше?

— Дальше я отвезу тебя домой. Ко мне, ко мне, не переживай. А потом сама будешь думать и решать. Свободу выбора еще никто не отменял.

Чуть позже, глядя из окна на неторопливо идущую по аллее вдоль не успевших еще окончательно растаять холмиков снега фигуру, девушка вздохнула. Вот ведь зараза! Не спросил… Она бы согласилась, естественно, однако он ее поставил перед фактом — и все тут! Нет, она ему еще устроит. А вот что именно — будет зависеть от его поведения. И никуда он не денется — от разгневанной женщины еще никто не уходил!

Конец

* * *