Разведчик Кент

В начале 1938 года, во время войны в Испании, обвиняемому стало известно по службе, что в районе Барселоны при содействии тайной государственной полиции [Германии] ведется подготовка восстания против местного красного правительства. Эта информация была доведена им совместно с фон Пелльниц до сведения советского посольства в Париже[40]. Начиная с 1941 года подсудимый стал заниматься также и шпионской деятельностью. Через Харнака он вступил весной 1941 года в контакт с сотрудником русского посольства в Берлине Эрдбергом[41]. Незадолго до начала войны с Советским Союзом он [Шульце-Бойзен] предложил обеспечить радиосвязь с Москвой. После этого он получил через Эрдберга передатчик, ключ к шифру и 8000 германских марок, часть которых израсходовал на себя[42], а оставшиеся деньги в сумме 5500 германских марок оставил на выполнение нелегальных задач. Для обеспечения ведения радиопередач он собирал через своих помощников и лично соответствующую информацию, которую передавал Харнаку, выразившему готовность ее зашифровывать. Среди этой информации было и сообщение о численности немецких самолетов по состоян на начало войны с Советским Союзом. Осенью 1941 го, в интересах поддержания радиосвязи он встретился с русским агентом Кентом[43], направленным к нему для руководства радиосвязью, которая еще не была налажена вследствие технических трудностей[44]. Во время встречи он передал «Кенту» ряд сообщений, понимая, что тот перешлет их в Москву. В том числе информацию о том, что следует ожидать наступления на Кавказ в направлении на Майкоп, что английские шпионские организации на Балканах раскрыты, что при взятии Петсамо русский ключ к шифрам попал в руки [немцев], кроме того, сообщения о [немецких] потерях на о. Крит, о высадке парашютистов под Ленинградом, о предстоящей химической войне, а также о численном составе [немецких] ВВС производстве [немецкого] авиационного вооружения[45]. Эти сообщения «Кент» отправлял из Брюсселя в Москву с согласия подсудимого под его именем в качестве так называемых радиограмм «Коро»[46]. В последующий период Шульце-Бойзен неоднократно пересылал Харнаку записки с сообщениями, которые тот зашифровывал, с тем чтобы направить их затем для передачи в Москву работавшему на передатчике подсудимому Коппи. По служебным каналам он узнал о том, что английские радиограммы, в которых сообщалось об отправке предназначенных для России конвоев, могли быть расшифрованы немецкой контрразведкой. Об этом он сообщил подсудимому Грауденцу, который поддерживал отношения с пробритански настроенными швейцарскими кругами через своих гейдельбергских друзей, отметив при этом необходимость довести это известие до сведения англичан. В августе 1942 года подсудимый установил связь с направленным в его группу русским парашютистом Хесслером и неоднократно с ним встречался, при этом разговор шел об общей военной обстановке и о поддержании радиосвязи. Хесслер еще продолжал попытки ведения радиопередач, когда был арестован подсудимый [Шульце-Бойзен], чье имя и адрес были установлены контрразведкой из расшифрованной русской радиограммы...[47].

2) Либертас Шульце-Бойзен

...Подсудимая не была ранее судима. В июле 1939 года она находилась непродолжительное время в заключении в Восточной Пруссии по подозрению в шпионаже[48]. Ввиду отсутствия серьезных оснований для подозрений она была освобождена в тот раз из-под стражи.

Г[оспо]жа Шульце-Бойзен является, несомненно, жертвой своего мужа. Вначале она была национал-социалисткой и намеревалась стать руководительницей в организации «Трудовая повинность». Но затем она пошла за своим мужем, сделала его убеждения своими и стала ему активной помощницей. По меньшей мере дважды она приносила предназначенные для врага записки Харнаку, о котором она знала то, что он их зашифровывал. По крайней мере, одну из этих записок, в которой указывалось число самолетов, она прочитала. Осенью 1941 года ее посетил русский агент «Кент», которого она свела с подсудимым Харнаком и со своим мужем, полностью осознавая при этом тот факт, что он прибыл для налаживания радиосвязи с Москвой. Подсудимому Коппи она рассказала детали своей встречи с агентом «Кентом» и передала ему детали технической стороны радиосвязи. Она присутствовала в то время, когда ее муж сообщал «Кенту» соответствующую информацию. После ареста мужа она обсуждала с подсудимым Хайльманном возможность организации оповещения [о провале] и поручила ему спрятать подозрительные материалы.

Приговор военно-полевого суда / Публ. В. Л. Пещерского // Воен.-ист. журн. 1996. №2. С. 26-27. 

Литература о Кенте (А. М. Гуревиче)

...А разведка докладывала точно: Из архивов КГБ СССР. // Подгот. Н. Леонов и В. Ямпольский // Сел. жизнь. 1991. 22 июня. С. 4.

А разведка доложила... / Подгот. Н. Леонов и В. Ямпольский // Сов. Россия. 1991. 30 мая.