Разведчик Кент

«Еще одна ошибка», – мелькнуло в сознании Кента. На этот раз – ошибка по вине не столько ГРУ, сколько московского «Интуриста», через который Главное разведу правление заказывало билеты Ленинград – Хельсинки. Но искать виноватых было не время, следовало действовать.

Попытка «не понять» «мексиканцу» русскую речь финского проводника ни к чему не привела. С северным спокойствием отнесся он и к предложению получить долларовую купюру в качестве компенсации за отсутствие советского билета. Ситуация бала трагикомична: отсутствие у Кента пятидесяти копеек ставило на грань провала многомесячные усилия по подготовке к легализации.

До отправления состава оставались считанные минуты. Оставив чемоданы в купе, «мексиканец» бросился к пригородным кассам. В кассах продать ему билет за валюту отказались. Пункт по обмену валюты, как часто бывает в подобных случаях, был закрыт.

К великому счастью, положение спас милиционер. Весело выслушав ломаную русскую речь иностранца, он снабдил его столь необходимыми копейками и даже помог без очереди купить билет. Кент едва успел заскочить в уже отходивший от перрона финский вагон и протянул ненавистному проводнику драгоценный кусочек картона.

В его купе уже находились попутчики: три молодых человека и одна девушка. Они были очень веселы и подвижны, непрерывно о чем-то громко разговаривали и часто смеялись. Их поведение как-то не увязывалось с представлением Кента о скандинавах, а они, судя по внешности, были явно таковыми. Только позже разведчик понял, что туристы – это «особая нация», стоящая как бы над национальными традициями и привычками.

Вскоре Кент понял, что «турист» из него никудышный. У других туристов чемоданы просто ломились от сувениров: всевозможные безделушки, книги, открытки, значки, монеты и многое другое были предметами гордости и обязательными атрибутами путешественников. У Кента же в чемоданах был классический набор командированного: белье и туалетные принадлежности. «Третий “прокол” подряд», – мелькнуло в сознании разведчика. Очень беспокоила мысль о том, что на эту существенную деталь обратят внимание при досмотре вещей таможенники – либо наши, либо финские.

Чтобы не привлекать к себе внимание соседей по купе, Кент вышел в коридор и стал смотреть в окно. Мысли о неподготовленности к выполнению задания одолевали его с новой силой, но молодой человек считал себя удачливым в жизни. Верилось, что и на этот раз все обойдется.

До пограничной станции Белоостров доехали быстро: 32 километра от Финляндского вокзала – не расстояние. Люди начали выходить из вагонов. Немногочисленная группа иностранцев проследовала к поставленным в ряд столам, где пограничники проверяли паспорта, а таможенники – личные вещи. Выстроившаяся перед столами очередь продвигалась довольно быстро. Возле пограничников находилась молоденькая переводчица. Взглянув на нее, Кент почувствовал озноб во всем теле: это была хорошо ему знакомая девушка, которой два года назад в институте «Интурист» он преподавал военное дело. Их взгляды встретились. В ее глазах застыл вопрос, на который она не получала ответа. Кент молчал, не отводя взгляда от переводчицы. О чем думала она в те секунды? На этот вопрос уже никогда не будет ответа. Переводчица молча опустила глаза. По ее напряженному виду Кент понял, какая борьба эмоций происходила в этом спокойном на вид хрупком создании. Пограничник, изучив паспорт «мексиканца», поставил в нем штамп о выезде из СССР и проверил справку госбанка о праве на вывоз крупной суммы долларов. Пройдя таможенную проверку, Кент направился в свой вагон.

Четыре крупные промашки разведчика всего за несколько последних часов пребывания на Родине. Каждая из них могла привести к срыву задания.

Чувство жуткого отчаяния и одиночества охватило разведчика. Ему вдруг захотелось крикнуть этим молодым ребятам в пограничной форме: «Не отпускайте меня, оставьте меня дома!»[10].

Состав плавно тронулся по направлению к Финляндии. Промелькнул поднятый шлагбаум, потом – пограничный столб с гербом Советского Союза и вот она, финская территория.

Впереди было еще несколько часов пути до Хельсинки. Кое-как общаясь с попутчиками на жуткой смеси немецкого, французского и испанского языков, Кент потихоньку «примерял» на себя облик заезжего мексиканца. Получалось. Туристы – народ доверчивый. Да и не так уж им был интересен этот черноволосый энергичный пассажир: каждый думал о своем, потому что ехал домой. И только Кент ехал совсем в другую сторону.

В Хельсинки прибыли холодной апрельской ночью. Такси совсем недолго ехало по красивым и хорошо освещенным улицам столицы. Вскоре оно остановилось у входа нового на вид здания гостиницы. Там его уже ждали. Прекрасный номер был светлым и уютным. На полу лежали толстые ковры, всюду была идеальная чистота.