Разведчик с Острова Мечты

— Именно. Теперь возникает вопрос, как поступить с вами. По всем канонам вас надлежит повесить, — пленники замерли, — однако это процедура хлопотная и грязная. Если же освободить, никто не поручится, что вы не объявитесь у нас через неделю с целой армией, верно? Поэтому предлагаю лишь такой выбор: либо вы наравне с тяжелоранеными умираете сейчас же на месте, либо вас пошлют на юг Валесты в рудники. Перспектива пожизненной каторги, согласен, не из приятных, но это сохранит ваши шкуры. Плата за жизнь одна — правдивые ответы на мои вопросы. Начали, отвечаем быстро и четко. Цели экспедиции?

Загорелый бородатый верзила, к которому обращался Кане, затравленно глянул исподлобья и огрызнулся на своем наречии. «Тум!» — молниеносный взмах, хардай опустил рукоять кинжала на темечко врагу. Тот рухнул беззвучным мешком.

— Напоминаю свой вопрос… — Кане повернулся к следующему мелонгу: — Цели экспедиции?

Второй оказался еще смелее и в запальчивости прохрипел с сильным акцентом:

— Лучше смерть, чем рабство у таких жалких тварей!

— Никаких препятствий. — Хардай не менее молниеносно покончил и с ним.

Оставшиеся два варвара сломались — медленно, точно стыдясь собственной слабости, заговорили. По сути, они лишь подтвердили услышанное на берегу. Видимо, в каких-то лагерях гердонезских беженцев тоже готовили юношей для вооруженной борьбы с захватчиками. Пронюхав о том, Гонсет и организовал тайный карательный отряд. Набранный из лучших воинов гарнизона, он играючи, без потерь прошелся вдоль побережья, сметая все подряд. Об особенностях очередной жертвы никто до сих пор не догадывался, глаза мелонгов доказывали это вернее клятв. Разошлись мнения о реакции на исчезновение отряда. Один из пленников предположил, что за ними вышлют засекреченную поисковую экспедицию, второй сомневался, намекая на уже известные политические и дипломатические затруднения Гонсета.

В любом случае необходимо было тщательно замести следы. Через неделю, как и обещал мастер Кане, Бойд увез двух мелонгов с тремя пособниками в глубь страны. Там на бесчисленных железных, медных и соляных рудниках постоянно ощущалась нехватка рабочей силы. Официально здесь трудились, главным образом, осужденные на каторгу преступники, однако редкий человек выдерживал в шахте и год. Если учесть чудовищные условия жизни, это не удивительно. Между тем Валеста требовала все больше минералов, и в конце концов горное начальство втихомолку принялось скупать рабов где попало. Платили немного, зато не любопытствовали, откуда взялись невольники в королевстве, давно заклеймившем работорговлю.

На разговоры вне лагеря об этих событиях наложили запрет. Пришлось избавиться и от корабля мелонгов, как ни облизывались на него рыбаки, — вечером судно отогнали на пару миль в море и затопили. Еще сложнее дался следующий шаг. Настойчивым призывам Иигуира к гуманности не вняли, лагерь не мог себе позволить выхаживать врагов и опасных свидетелей: троих тяжелораненых варваров уничтожили, правда, быстро и практически без мучений. Уроки извлекли также из внезапности нападения. Значительно построжела караульная система, поселение обсадили колючим кустарником, вскоре сомкнувшимся в сплошную стену, а в лесной полосе мастер Кане начал создавать свою смертоносную сеть ловушек и западней.

Погибших ребят похоронили тут же, на краю леса, рядом с местом боя. Хотя все они являлись крещеными единотворцами, идею о приглашении священника отвергли сразу — истории с карателями надлежало раствориться без следа. Необходимые обряды тогда проделал мессир Иигуир.

Оглядываясь назад, Шагалан мог бы сказать, что тот удар он и остальные колонисты перенесли на удивление безболезненно. Сама по себе гибель товарищей шокировала мало: они всякого повидали, ко многому себя готовили, да и обычная детская легкомысленность в вопросах жизни и смерти давала знать. Потеря же, как ни цинично это звучит, оказалась небольшой — друзей оставалось еще полно. Ярче отложилось то, как они в первый раз почувствовали своего врага, а заодно и свою все умножавшуюся силу. Их явственно коснулось мертвящее дыхание грядущей войны…