Разведчик с Острова Мечты

— Да-да, большой поход… — Гонсет поморщился, словно от зубной боли. — Тут свои надежды и свой риск. Кстати, существует вероятность: он неким образом связан и со здешним инцидентом.

— Каким же таким образом, мессир?

Правитель молча прошелся по площадке, развернулся на каблуках:

— Что здесь произошло, по-твоему, Ингвер?

Вопрос определенно содержал двойное дно, и помощник замешкался, машинально переворошил разложенные на камне документы.

— Крайне… неприятное… событие, мессир… — Срок истекал, требовалось давать ответ, а ничего толкового голову так и не посетило. — В результате безалаберности и расхлябанности служителей тюрьмы из заключения совершили побег опасные преступники. Погибло пятеро охранников. В отношении остальных проводится дознание. Попытки выследить и отловить беглецов пока не принесли успеха… а принесли только новые жертвы.

— Все?

— В общих чертах… Кажется, я… не упустил…

— Ну да. — Гонсет вновь отвернулся, заложив руки за спину. — Ничего необычного. Заурядный побег, каких немало было и множество еще будет. Правда, бежит самый серьезный враг Империи в Гердонезе, которого удалось заполучить лишь с привлечением… неординарных средств. Правда, бежит он из едва ли не самой надежной в стране тюрьмы при усиленной специально по такому случаю охране. Правда, куча стражников полегла на пути беглецов замертво, а про ответные раны неизвестно, да?

Пауза вынудила Конлафа разомкнуть рот:

— Э… очевидно, преступникам… весьма повезло. Нет оснований, мессир, считать иначе…

— Ингвер, Ингвер, — покачал головой правитель. — А ведь ты, пожалуй, наиболее смышленый из моих людей. Вот и думай после этого просить у Императора отставку. Поверь, я был бы счастлив вернуться в свою горную деревеньку и дожить там, среди семьи, в покое и мире, остаток дней. Только что тогда станется с вами, мои дорогие?

Конлаф, покрасневший от ленивого разноса, опустил лицо к бумагам. Кроме всего прочего, это помогло скрыть и неуместную усмешку при упоминании о тихой старости.

— Знаю, мы с тобой долгими годами плели и совершенствовали сеть тайной службы. Изделие получилось недурственным, однако никто не говорил, будто теперь работу позволительно всецело переложить на него! Такое еще проходит в повседневной рутине, но никуда не годится в необычных случаях. Ты стал слишком доверяться агентам и осведомителям, забыл про собственное чутье, погряз в формалистике и удобствах. — Помощник попытался было возразить, но, перехватив взгляд хозяина, понял — момент неудачный. — Вон перед тобой ворох бумаг: списки, допросные листы, отчеты. Там зафиксировано каждое слово, а тем не менее все — мусор. Когда ты последний раз сам выезжал в город? Я уж молчу про выезды за стены. Сидя в заплесневелой башне, можно уцелеть, но не докопаться до истины!

— Мессир полагает, будто вскрыл нечто ускользнувшее от следствия? — стремясь выдержать твердость голоса, спросил Конлаф. — Но ведь вы тоже который день не покидаете башню. И как раз по вашему приказу неимоверно усилена ее охрана.

— Конечно, усилена именно потому, что вскрыл. — Гонсет оскалил в улыбке ряд крепких зубов, и помощник вздохнул свободнее. — Не зря же я столько времени проторчал в этой дыре. Вспомни, чем мы тут занимались? Я лично лазил по вонючим здешним подвалам, а ты со своими писцами дожидался подводы с чернилами. Я исколесил весь город, а ты старательно марал бесконечные бумаги. И наконец, на днях… Я же звал тебя с собой в лес, где обнаружили тела охотников, разве не так? Опять намечались особо важные допросы? Впрочем… я не склонен нынче слишком распекать тебя, Ингвер. Случай действительно нерядовой, и уж если даже я до сих пор не уверен в выводах, то… Пусть это просто послужит тебе хорошим уроком на будущее — впредь станешь активней шевелить своей задницей.

Правитель тронулся в очередное путешествие по площадке, покуда Конлаф молча переваривал обиду.

— Начнем с того, — заговорил Гонсет, вернувшись, — что столь своевременный и удачный побег неминуемо кажется подозрительным. Я сам осмотрел трупы погибших в башне. И видишь ли какое дело, они толком не сопротивлялись! Там почти нет следов драки, мелких ранений или чего-то подобного. Тюремщики убиты голыми руками, аккуратно и искусно. Стражники получили по одному-два удара, неизменно смертельных. По-твоему, это не настоящая мастерская работа?

— Вполне допускаю, мессир, — пожал плечами помощник. — И что с того? Мало ли в стране удальцов, умеющих пользоваться мечом?

Гонсет снисходительно кивнул:

— Я подумал тогда примерно так же. А затем довелось осматривать тела павших у ворот и за мостом. Ран там несколько больше, зато общий почерк сохраняется. Твои дознаватели, Ингвер, что-нибудь про это записали?

— Мои люди фиксируют исключительно сухие факты, а не эфемерные понятия вроде почерка, стиля или манеры.