Разведчик с Острова Мечты

— И тут, приятель, сразу первая заповедь, — сказал Ретси. — Как велел Опринья, будем учить тебя нашим законам. Все добытое в деле идет в общий котел, до последнего медяка. Упаси бог что-нибудь зажилить или забыть отдать. Жульничество у нас — самое страшное преступление… по крайней мере, среди распространенных. Я здесь давненько, но, сколько помню, казнили исключительно за это. Атаманы скорее закроют глаза на трусость с глупостью, чем на воровство у своих.

— Точно, точно, — кивнул Эркол. — Вот в том месяце двоих поймали, выкопали тайник с золотом.

— И что?

Светловолосый замялся, Ретси закончил за него:

— Пожелаешь — сходим к частоколу напротив конюшни. Там… до сих пор на березе висят. Вниз головой.

— Хорошенькое зрелище после еды.

— Поэтому все — в общий котел. Атаманы затем сами долю каждого определят, кому сколько. Если храбрецом себя покажешь — отсыпят полной мерой серебро, а повезет, и золото. При опасности хвост подожмешь да в кусты метнешься — получишь разве что плетей вдосталь.

Шагалан повертел в руках тщательно очищенную кость и кинул ее увивавшемуся поблизости псу.

— Себя-то небось вожаки никогда не обидят?

— Напрасно, парень, на атаманов не греши, — посерьезнел Ретси. — На них вон какая куча забот висит! Экую прорву народу одеть-накормить, оружием снабдить. За всяким смотри, за всех отвечай. Хозяйство опять же. Нет, работенка не из веселых. К тому же не забывай — они нас и в бой водят, животом рискуют подчас не меньше. Наконец, если б не вожаки, не уходили бы мы так долго от властей, передавили бы нас давным-давно, будто клопов. Потому свой кусок, парень, атаманы честно отрабатывают, запомни.

— Запомнил. Вот ты, Ретси, говорил, исстари здесь обитаешь. Ты и растолкуй, что они вообще за люди, ваши атаманы?

— Попробую. Верховодит тут, ты в курсе, Большой Ааль. Мужик умный, сильный и ясно видящий конечную цель.

— Это какую же?

— Известно какую — страну освободить. Доподлинно не знаю, но вроде у него с варварами и личные счеты имеются. Не любит их крепко. Мыслю, будь его воля, только на мелонгов бы и охотились до полного их искоренения.

— Однако затем обнаружилось, — вставил Эркол, — что желудки тоже чем-нибудь набивать надобно.

— Верно. Будущая свобода вещь хорошая, но есть хочется уже сегодня. Пришлось идти на большую дорогу купцов потрошить да странников обирать. Хотя имперцам от того легче не стало — про них мы не забываем.

— Вот-вот, даже правило негласное установилось: на одного раздетого купца — один угробленный стражник, на троих — чужак-поселенец, на десятерых — мелонг.

— Такая вот арифметика жизни, Шагалан. Конечно, убивая по одному солдату, захватчиков не одолеешь. Но не сомневайся: Ааль — светлая голова, обязательно сочинит, как их с нашей земли свести. Сочинит и содеет, а мы ему в том поможем.

Шагалан помолчал в задумчивости.

— А другие атаманы?

— Еще есть Ряж. На нем все боевые отряды, все вылазки — как на мелонгов, так и на купцов. Мы сами входим в отряд, тебя определят в такой же, и, стало быть, Ряж — наш прямой командир. До вечера с ним познакомишься. Предупреждаю, поаккуратней — мужик он крутой и вспыльчивый.

— А как же Опринья?

— Опринья — помощник Ряжа. Например, сегодня Ряж в отъезде, Опринья замещает. Иногда ему поручаются некоторые затеи, по преимуществу с мелонгами. Очень уж зол на них.

— Тогда кто Бархат?

— Уже столкнулся? — хмыкнул Эркол. — Вездесущая личность.

— Бархат — третий наш атаман, — продолжал Ретси. — У нас его за глаза называют иностранным министром Ааля.

— Попробовал бы кто-нибудь ляпнуть подобное в глаза, — хохотнул Эркол, — вмиг бы сделался на голову короче.

— Бархат — фигура сильная и авторитетная. Даже не скажу точно, чем таким важным он занимается, но в ватаге считается вторым после Ааля человеком.

— А чего тут гадать? По слухам, на нем завязаны все наши осведомители и верные людишки в округе. Он же, если требуется, ведет от имени Ааля переговоры с другими ватагами.

Ретси хмуро посмотрел на товарища:

— Чем бы Бархат ни занимался, юноша, занятия эти особо серьезные и тайные. Посему плести об них языком, множа чужие слухи, — занятие рискованное. И ты, Шагалан, имей в виду.

— Что, тоже могут на березе подвесить?

— Скорей уж, береза нечаянно сверху упадет, — беззаботно фыркнул Эркол. — Для Бархата — более привычная манера.

— Мне он показался мрачным и подозрительным.

— Вот-вот, он такой и есть, очень точное наблюдение. Помяни мое слово, самое разумное — держаться от него подальше. Хитер, чертяка, и проницателен. По части вытаскивания истины наружу ему равных нет. Помнишь ту историю с акробаткой из Даурса, Ретси?

— А у вас есть связи и с другими ватагами? — Шагалан не дал приятелям отойти от темы.

— Еще бы! Месяца не проходит, чтоб не заявились какие-нибудь окрестные оборванцы. Да и как иначе? При той славе, которая тянется за Аалем, любой будет искать с ним союза.

— И что Ааль? Привечает их?