Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное)

Утомлённые солнцем, глаза закрывались от невероятной усталости. Почти сутки назад он участвовал в кровавом бою с проклятыми немцами. Потом много часов проторчал в холодной воде мутного ерика. Без передышки, всю ночь он шагал по бескрайней степи. Затем, встретил танкиста и снова топал и топал по пыльным просёлкам центрального Крыма.

Кто-то со вздохом опустился рядом с Григорием. Парень с трудом разлепил слипающиеся от утомления веки и увидел перед собой Леонида. Он был удивительно хмурым, как зимний вечер. Недавний напарник не стал дожидаться вопроса и коротко всё объяснил:

— После того, как нас разделили, я добрался я до самого командира полка. Тот вызвал по телефону связистов, дал им команду проверить, где здесь ближайшая часть, в которой имеются танки, и послать меня к ним. Бойцы дозвонились до ближайшего города и передали мне трубку.

Какой-то молодой капитан меня внимательно выслушал, а потом сообщил: «К сожалению, в крымских частях РККА все бронемашины закончились. Пополнения парка автомобилей и танков в ближайшее время уже не предвидится. Поэтому вам придётся, пока оставаться в пехоте», — после чего дал отбой.

Я вернулся и доложил офицеру, что дежурит при штабе. Тот записал мои данные и направил сюда. А напоследок, он мне заявил: «Если возникнет нужда в вашей военной специальности, вас вызовут к нам в канцелярию».

Тут, на крыльцо с одышкой поднялся пожилой старшина. Он достал из кармана связку ключей и открыл хлипкую деревянную дверь. Парни с трудом поднялись на ноги и вошли в тёмное помещение тесного склада.

Одежда Григория выглядела просто ужасно. Хебешная ткань стояла, чуть ли не колом. Она долго мокла в воде мутного ерика, а после того, как просохла на солнце, украсилась плотными разводами соли. Сверху, всё покрывала серая пыль крымских дорог. Сапоги, надетые мокрыми на ноги, почти развалились от долгой ходьбы. С головного убора бесследно пропала красная звёздочка.

Танкист был одет чуточку лучше, но оказался таким же чумазым, как молодой пехотинец. На замасленном комбинезоне проступили крупные пятна от пота и грязи. Кроме солдатской пилотки, он держал в левой руке матерчатый шлем, с нашитыми округлыми валиками.

Интендант посмотрел на двух оборванцев и ни о чём у них не спросил. Мужчина ушёл вглубь каптёрки и, чёрез какое-то время, вынес оттуда два полных комплекта формы Черноморского флота:

— Берите то, что осталось, — ответил он на удивлённые взгляды бойцов. — Скоро и это закончится.

Красноармейцы переоделись в новое, непривычное для того и другого, обмундирование, и Леонид невесело так пошутил:

— Вот уж не думал, что когда-нибудь стану матросом.

Друзья очень вовремя вышли из склада, направились в свою пехотную роту и подоспели к обеду. Они получили по миске каши без мяса, куску ржаного чёрного хлеба и кружке бледного несладкого чая.

Оба были чрезвычайно голодными и, всего лишь за пару минут, съели всё до последней крупинки. Потом, сполоснули посуду возле колодца и там увидели своего старшину.

Григорий чрезвычайно легко находил общий язык со всеми людьми. Он представился пожилому мужчине, рассказал в двух словах о своих приключениях и спросил — где им, если возможно, удастся хоть немного вздремнуть.

Старшина посмотрел на донельзя измученные лица парней. Он вошёл в положение красноармейцев и, чтобы не подрывать дисциплину у рядового состава, отправил их в ту палатку, где сам ночевал. Там они повалились на деревянные нары и беспробудно проспали до самого ужина.

Глава 5. Старик

Яростная атака противника не увенчалась желанным успехом. Отлично вооружённые, прекрасно одетые и сытые фрицы были опять остановлены кинжальным огнём.

Уже многократно, противники шли в наступление, но они каждый раз, отступали назад, и возвращались к своим укреплениям. Как они не пытались, но не могли сломить оборону оборванных и голодных солдат Красной армии.

Немцы опять не достигли поставленной цели. Они не сумели преодолеть полосу ничейной земли, не добрались до русских траншей и не закидали ручными гранатами советских бойцов.

Выстрелы из двух станковых, двенадцати ручных пулемётов и полутора сотен винтовок сорвали оперативные планы Гудериана. Они заставили нападавших врагов сначала залечь, а затем отползти к прежним позициям. На изрытой воронками, пыльной земле осталось лежать два десятка фашистов, одетых в форму грязного серо-зелёного цвета.

Среди них были двое, которых Григорий зачислил на свой личный счёт. Оба упали после того, как боец хорошенько прицелился и пальнул в ненавистные ему силуэты. Убил ли он их или нет, парень точно не знал, но очень надеялся, что хотя бы один, всё же погиб.

Убедившись, что все захватчики откатились назад, Григорий облегчённо вздохнул и перезарядил трёхлинейку. Он оставил её на маленьком бруствере и, оставшись без сил, сполз на дно окопа, вырытого по неполному профилю.

Парень привалился спиной к стенке неглубокой траншеи и вытянул ноги, трясущиеся от пережитого сейчас напряжения. Повернув голову, он посмотрел в левую сторону.