Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное)

К наступлению ночи, большая колонна, наконец, добралась до какой-то маленькой станции железной дороги. Судя по внешнему виду, она находилась на очень глухой, давно заброшенной ветке.

Всех, кто сумел добрести до данного пункта, тщательно разделили по отдельным командам и построили в ряд. Они оказались перед пустым товарным составом, что был предназначен, для перевозки различного груза.

При небольшой переделке, такой подвижный состав превращался в «теплушки». В них перевозились бойцы Красной Армии к фронту. В их числе, находились и кавалерийские части вместе с животными. В обратную сторону, везли гражданских людей, который эвакуировали из тех многих районов, к которым подходили фашисты.

Фрицы всё-таки смилостивились и разрешили работникам станции принести заключённым немного воды. На каждый двухосный вагон пришлось по несколько ведёр тёплой, и мутной живительной влаги. Путейцы наливали её в пустые жестянки из-под немецких консервов и передавали пленным бойцам.

Фашисты следили за тем, чтобы всем заключённым досталось лишь по одной кружке воды. Смертельно утомлённые узники были рады и этой маленькой порции. Наконец-то, они смочили пересохшее горло и слегка приглушили свою многодневную, безумную жажду.

После столь скудного «ужина» охранники спешно загнали людей в небольшие вагоны и набили так плотно, что даже сесть было негде. Несчастные красноармейцы стояли, прижавшись друг к другу, словно карандаши в тесной душной коробке.

Ближе к полночи, поезд тихо тронулся с места и устремился на запад. Он ехал в фашистскую Германию Гитлера. Стальные колёса мерно стучали на стыках изношенных рельсов.

Глава 10. Тренировочный центр

Григория сильно толкнули в плечо и плотно притиснули к внутренней стенке вагона. В этот раз, парню опять повезло. Он очутился у низенького небольшого окошка размером четыреста на семьсот миллиметров.

Тесный проём оказался надёжно закрыт железной решёткой. Её толстые прутья были опутаны колючей проволокой с большими шипами, торчащими в разные стороны. Многочисленные ржавые петли лежали так плотно, что сквозь них, едва удавалось высунуть руку.

Меж тем, парень понял, что переменчивая тётка Фортуна опять одарила его кривою улыбкой. Во-первых, всё время в окно задувал ветерок. Если, конечно, не учитывать густую придорожную пыль и паровозную гарь. Благодаря сквознячку, Григорию не приходилось дышать густым застоявшимся воздухом.

Вернее сказать, густым плотным смрадом, висящим в середине вагона. Десятки красноармейцев оказались плотно набиты в коробку из дерева и прижаты друг к другу. Отвратительный запах давно не мытых бойцов делал атмосферу внутри почти непригодной для жизни.

Во-вторых, в любое время ночи и дня он мог видеть то, что происходит снаружи. Это было куда интересней, чем упираться глазами в чью-то сутулую спину или же пялиться в физиономию незнакомого тебе человека. Тем более, что лица окружающих пленных уже заросли клочковатой неопрятной щетиной.

Однако и здесь обнаружилось одно обстоятельство весьма негативного свойства. Ведь в нашей жизни постоянно всё так и случается — одно уравновешивает что-то другое. В довесок к чему-то хорошему, всегда прилагается нечто совершенно ужасное. Вот и тогда Григорию выпала совершенно особая, куда как неприятная, роль.

Фашисты-охранники, что были в Крыму, постарались на славу. Они загрузили в обычный товарный состав так много пленных, сколько, под угрозой оружия, в него удалось запихнуть.

Пребывая на стройке, на Среднем Урале, Григорий иногда разгружал двухосные небольшие вагоны. Он прекрасно запомнил их габариты и сколько туда помещается разного груза. Площадь их пола равнялась всего восемнадцати метрам квадратным. А, судя по ощущениям парня, на этом скромном пространстве находилось не менее ста человек.

В тесной теплушке кто-то всё время, хотел, «сбегать до ветру». Хорошо, что пленным оставили те пустые консервные банки, из которых их напоили на первой станции железной дороги. Часть из них, узники договорились, приспособить под «утки». Почему-то, таким простым словом называют отхожее судно в советских госпиталях и больницах.

В связи с тем, что Григорий стоял у окна, ему постоянно приходилось работать и принимать жестяные горшки. Их до краёв наполняли те нечистоты, что были исторгнутыми пленными.

Парень протискивал их сквозь колючую проволоку и стальную решётку и выплескивал содержимое из небольшого вагона. Зато, приподнявшись на цыпочках, он мог рассмотреть всё, что происходило снаружи.

Оказавшись в битком набитом вагоне, Григорий сразу же вспомнил про пресловутый «трамвай». Чекисты так называли вид пытки, о которой частенько упоминали политзаключённые. На Среднем Урале он слышал эти рассказы, но не мог и подумать о том, что сам тоже окажется в таком положении.