Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной

Меж тем прямо за спиной заключенных продолжал шуметь веселый гомон пьяной немецкой компании. Несмотря на это, Григорий постепенно втянулся в монотонную работу. Сами собой включились навыки, приобретенные за долгие годы жизни в деревне. Плотный слой утрамбованной земли скоро закончился, и копать стало немного легче. Когда могила стала глубиной до шеи, парень решил, что для него уже хватит. Прекратил рыть и выбросил лопату наверх. С трудом вылез из ямы и встал перед ней.

– О! – восхитился охмелевший комендант. – Уже закончил работу? Молодец! Тогда помоги своему товарищу справа! Что-то он долго копается! – Все немцы громко заржали над незамысловатой шуткой начальника.

Красноармеец подошел к участку соседа и заглянул вниз. На дне ямы он увидел массивный камень, превышающий своим размером огромное ведро. Парень окопал его со всех сторон, но вытащить наверх один не смог, и теперь валун ему здорово мешал рыть дальше. Григорий спрыгнул в могилу, и они вдвоем едва выволокли тяжеленный обломок известняка.

Кто-то из немцев радостно воскликнул:

– Ну, вот, теперь у них даже надгробная плита имеется, – этот экспромт тоже жутко развеселил пьяную компанию.

Постоянно сменяя друг друга, парни закончили работать вместе с остальными пленными. Сначала Григорий вылез сам, затем подал руку измученному товарищу. Помог ему выбраться наружу и отправился на свое место. Подошел к куче рыхлой земли и воткнул в нее уже ненужную лопату. Встал в ногах могилы и повернулся лицом к веселящимся немцам. Все бойцы сделали то же самое.

– Очень хорошо, – сказал комендант и, широко ухмыльнувшись, приказал: – Фриц, Ганс, принесите сюда свою машинку!

Два немца вскочили с табуретов и, слегка покачиваясь, побежали выполнять команду начальника. Через минуту они притащили ручной пулемет «MG-34» с откидными сошками. Установили его посреди стола и направили вороненый ствол в сторону пленных. Несмотря на сильный хмель, один из немцев четкими движениями открыл жестяную коробку с патронами. Вставил ленту в затвор и передернул рычаг.

– Встаньте так, чтобы после выстрела вы свалились в яму и нам не пришлось марать о вас руки, – развязно скомандовал комендант.

Григорий повернулся и взглянул на свежую могилу. Прикинул траекторию падения своего к тому времени уже мертвого тела и решил, что ни в коем случае не промажет. Точнехонько войдет в яму, словно патрон в обойму. Неожиданно он подумал, что нужно бы повернуться грудью к немцам. Русскому солдату просто необходимо встречать свою смерть достойно – лицом к лицу.

Однако встать, как подобает свободному, гордому человеку, он, как ни старался, заставить себя не смог. У парня так и не хватило сил посмотреть в черный зрачок пулемета и спокойно подождать, пока из него вылетит его скорая смерть. Придя в отчаяние от своей трусости, он скосил глаза вправо и влево. Все стояли так же, как и он! Лицом к могиле!

«Значит, не один я такой!» – облегченно подумал Григорий.

– Огонь! – раздалось сзади.

Несущее неминуемую гибель автоматическое оружие оглушительно загрохотало за спиной пленных. Длинная очередь ударила слева направо. Многочисленные пули впивались в стену сарая прямо над головами красноармейцев. Острая кирпичная крошка мелкой шрапнелью полетела во все стороны. Колени у Григория предательски подогнулись. Он инстинктивно пригнулся, втянул голову в плечи и прижал грязные ладони к лицу.

Сзади раздался гомерический хохот. Парень удивился, что до сих пор еще может думать. Не веря себе, он медленно приоткрыл глаза и сквозь неплотно сжатые пальцы посмотрел по сторонам. Все его товарищи стояли так же, как и он. Все чуть пригнулись и закрыли голову руками. Однако все были живы и никто из шестерых даже не упал на колени!

Отсмеявшись, комендант приказал:

– Подойдите сюда! – пленные медленно развернулись и на негнущихся ногах направились к накрытому столу.

– Наш лагерь существует почти три года! – задумчиво сообщил офицер. – За это время мы воспитали огромное количество собак для концентрационных лагерей, разбросанных по всей Европе. Часть из них попали даже в Африку. В этом лесу, – он повел руками, указывая на сосновый бор: – побывало несколько тысяч пленных из разных стран. И никогда! Никто! Не доживал до окончания полного курса тренировок!

Он на секунду запнулся, шумно сглотнул и возмущенно продолжил:

– А тут осталось сразу шестеро недочеловеков, шестеро русских. И что прикажете мне теперь с вами делать? В инструкции о тренировочном лагере ничего не сказано на этот счет. Никто даже предположить не мог, что такое вообще возможно. Оставить вас на следующий курс я не могу. Наш лагерь переводится ближе к Восточному фронту, и тащить вас за собой я не вижу смысла.

Расстрелять вас, как отработанный материал, мне кажется не совсем справедливым. Вы ни разу не нарушили устав нашего лагеря. Не пытались бежать. Ни одна собака от вас не пострадала. Вы все храбрые и дисциплинированные солдаты! Очень жаль, что вы не согласились вступить в РОА. Такие стойкие воины очень бы пригодились великой Германии.