Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии

А знаменитое итальянское вино? Древние римские судьи сурово карали нерадивых виноторговцев за недолив и разбавление вина водой. Нынешние бизнесмены считают недостойным для себя столь примитивный способ выколачивания барышей. Теперь в перебродивший виноградный сок добавляется сложный набор химикалий, которые придают ему необычный вкус, красивый цвет и удивительную стойкость. Разлитое по бутылкам с яркими этикетками, оно может стоять годами, не скисая и не мутнея. Естественно, что и цена бутылки внушает невольное уважение и доверие потребителя к винодельческой фирме. А что до человеческих желудков, так пойди разберись, почему так много жителей Вечного города страдает хроническими колитами и гастритами. Кстати, на любом сосуде с минеральной водой, которую «вкушал» или «сам» Микеланджело, или знаменитый римский поэт Джузеппе Белли, вы обязательно найдете перечень доброго десятка тяжких человеческих недугов, которые сия вода «чудодейственно» исцеляет, даже если своим происхождением она обязана древнему римскому водопроводу, питающему большие и малые фонтаны Вечного, города, на каждом из которых вы обязательно прочитаете четыре таинственных буквы «S. Р. Q. R.». Их увидишь написанными на автобусах, троллейбусах, высеченными на пьедесталах цезарям и на плитах древней Аппиевой дороги… Более двадцати веков тому назад «единение» республиканского сената и народа означалось четырьмя словами «Сенатус Популос Ке Романус», начинавшимися с этих четырех букв. Правда, уже упоминавшийся нами Джузеппе Белли, которого Гоголь назвал истинно народным поэтом, расшифровал эти четыре буквы в одном из своих двух тысяч сонетов по-своему: «Только папы царствуют здесь». Белли, как и основной герой его стихов – римское простонародье, мягко говоря, недолюбливал духовенство. Впрочем, что же тут странного! Костры инквизиции и многовековой грабеж народа с именем Христа на устах вряд ли имели что-либо общего с демократическими традициями римлян. Ведь только не многим более века тому назад, в 1870 году, берсальеры генерала Ламармора, ворвавшись в брешь, пробитую в воротах Порта Пия, лишили папу Римского светской власти и отобрали у него город Рим. В память того знаменательного события и высится перед воротами бронзовый памятник «Берсальеру». На пьедестале памятника тоже выбиты четыре древние буквы. Правда, после падения папской власти так и не восстановилось былое «единение» между «сенатусом» и «популосом». Всевозможные правительственные комбинации многих лет от «левого» до «правого» центра ничего не принесли итальянскому народу. По-прежнему велика безработица, все так же растут цены, намного опережая то небольшое увеличение зарплаты, которое трудящимся удается вырвать у монополий в жестких классовых схватках, как и раньше, богатые становятся богаче, а бедные – беднее. Уже не в страшных сказках, а наяву те римляне, которых итальянская статистика определяет как «граждан с доходом ниже прожиточного минимума», мясо едят только по праздникам, да и то по очень большим.

…Когда над Римом опускается жаркий июльский вечер, а узкие улицы древнего города проветриваются спасительным ветерком с гор, над Трастевере – одним из самых популярных районов Вечного города – вспыхивает зарево от тысяч разноцветных лампочек. Давным-давно это римское «Замоскворечье» по левую сторону от обмелевшего нынче Тибра было далекой окраиной. Именно тогда и родился здесь праздник «Феста де Ноантри», который в переводе звучит несколько странно: «Праздник нас других». Впрочем, жители Трастевере всегда подчеркивали свое отличие от римлян: «Мы – другие, мы – из-за Тибра». «Ноантри», пожалуй, самый древний из праздников. Историки утверждают, что впервые его отметили в 1487 году в связи с религиозной процессией в честь какой-то мадонны и традиционно празднуют уже в продолжение почти что пяти веков. Впрочем, жителей Трастевере мало интересует историческая подоплека этого праздника (а она, кстати, начисто утратила свой религиозный смысл), они веселятся и все тут. Прямо на улицу из всех ресторанов, тратторий и кафе вынесены столы. За ними сидят целыми семьями, пьют вино и едят поркетту – запеченного на древесных углях поросенка вместе с разными пахучими травками. Бдят экономно. Маленький кусочек мяса – и большой ломоть хлеба. Цены на мясо очень высоки. В рестораны обитателям здешних кварталов вход заказан. Двери открыты лишь для заезжих туристов с туго набитыми кошельками и местных богатеев. Только в святой праздник выносят хозяева столы на улицы, снижая чуть-чуть цены для «своих». Впрочем «чужие» поркеттой брезгуют. Туристов, особенно американских, интересуют другие «лакомства». Сюда приезжают, чтобы скупать старые дома. В новоприобретенных древних постройках ломают все внутри, а иногда и снаружи и перелицовывают древнеримский стиль на американский «модерн». А ведь здесь, в Трастевере, постройки времен императоров Веспасиана, Каракаллы, и им цены нет…