Разведчик Вихров

Оставив людей позади, он прополз по полю до копны прелого сена, вскарабкался на неё и огляделся. Справа от него темнели избы деревни. Оттуда доносились звуки стрельбы, и между ними мелькали вспышки и вставали чёрные столбы минных разрывов. По звуку ударов и по цвету дыма Горюнов узнал немецкие мины. Ему стало ясно, что в деревне свои и что сосредоточенный огонь немецких миномётов прижимает своих. Продолжая осматриваться, Горюнов разглядел впереди высотку, густо поросшую кустарником. Миномёты били оттуда. Прищуря глаз, Горюнов смотрел на высотку, соображая. Потом он скатился с копны, вернулся к своим красноармейцам и подозвал рябоватого.

— Даю боевую задачу: пробраться в деревню, найти командира подразделения, доложить, что я иду в обход — на гансовы миномёты. Ясно? Ползи! Остальные по одному за мной, вон до той канавки!

Горюнов указал на канавку вдоль межи по краю поля. Пригнувшись, он первым перебежал по мокрому жнивью до канавки и, не раздумывая, прыгнул в жёлтую глинистую воду, наполнявшую её до краёв, уже не чувствуя ни холода, ни мокроты, охваченный одним подымающимся возбуждением боя. Когда остальные собрались к нему, он повёл их по канаве, в обход высотки. Вода доходила до пояса, грязь на дне налипала пудами на ноги. Горюнов спотыкался, падал, выкарабкивался, облепленный грязью и размокшей соломой, но упрямо лез вперёд и вёл за собой людей. Канава сворачивала за высоткой, и когда Горюнов добрался до её конца и осторожно высунул голову, он увидел на недалёком уже расстоянии между кустарником два миномёта и немцев в мышино-серых шинелях, возившихся у миномётов. Горюнов обернулся к своей «дивизии» и улыбнулся.

Люди,  облепленные  глиной  и соломой,  были похожи на болотных чертей и были теперь злы, как черти. Глядя на них, никто не сказал бы, что полчаса назад они шагали по дну оврага в полном безразличии. Они рвались в драку.

— Слушать! — сказал Горюнов. — Подыматься разом. Дать ходу во всю моготу. Бить гранатами. Я кидаю первый, остальные залпом... За мной!

Он рывком выбрался из канавы, пробежал половину расстояния до немецких миномётчиков и широким размахом бросил свою гранату. Она взвилась крутой дугой и, падая, ударила в спину немца, закладывающего в миномёт очередную мину. Тот изумлённо оглянулся, увидел бегущих красноармейцев, вскрикнул что-то, указывая на них, но в это мгновение пламя и дым взрыва заволокли миномёт. Гранаты запрыгали по земле между ошеломлёнными немцами. Взрыв грохотал за взрывом, заглушая крики и стоны.

Но, несмотря на неожиданность удара и на потери от гранат, немцы оказались не робкого десятка. Уцелевшие мгновенно встретили атаку густым автоматным огнём. Потом, видя, что набегающих красноармейцев уже не остановить, начали отходить в чащу кустарника, отстреливаясь. Горюнов заметил высокого немца в длинной шинели, который командовал ими. Он побежал прямо на этого гитлеровца и выстрелом из пистолета свалил его. Фашист упал, и Горюнов перепрыгнул через него, целясь в другого, мелькающего в кустах. Он не видел, как раненый немец приподнялся и, кусая губы, вскинул последним усилием автомат. Горюнов почувствовал, как его сильно толкнуло в спину и рот сразу наполнился густой и горячей жижей, мешающей дышать. Он хотел сплюнуть, но небо с ошеломляющей быстротой завертелось вокруг него, и он стремглав ударился головой о корни кустарника.

Горюнов пришёл в себя на перевязочном пункте. Дружинница, стоявшая возле него на коленях, умело и быстро бинтовала его обнажённое туловище, а рядом стояли и тревожно смотрели на её ловкие маленькие, красные от осеннего холода руки бойцы «железной дивизии» Горюнова.

— Ну    как,    сестрица? — услышал Горюнов беспокойный вопрос.

— Будет   жить, — уверенно   сказала   дружинница, — лёгкое   пробито,   но   у  нас   от   такого  не помирают. Ещё три раза женится.

— Вы уж обязательно его вылечите, — просительно   сказал   вихрастый   боец. — Такой,   понимаете,   боевой   оказался.   Сперва   мы   на  него  не очень   понадеялись,  всё-таки  связист,   к  бою  несвычный. Кроме того, сам был уже в руку раненный,   тоже  еле  ноги  двигал.   А  он,   гляди,  чего наделал! Выходит, всё сражение в наш кон обернул. Очень   стоящий   командир.   Такому   нельзя помирать.

Он повернулся к Горюнову, увидел открытые глаза командира и радостно улыбнулся.

— Очнулись, товарищ  сержант? Теперь   не беспокойтесь. Сейчас вас в   госпиталь повезут. Выздоравливайте,   а  мы,  значит,  до  своей  роты пойдём. Нашли своих. Догонять надо. Наши уже далеко впереди.  Так и рвут  теперь  фрицев,  аж земля горит под ногами.

— Воюйте,    землячки! — ласково   сказал   Горюнов, и глаза его застлало влагой. — Не поминайте  лихом.  Поработали  мы  с  вами  с  честью.

Горюнову стало тоскливо. Он вдруг ощутил острую горечь расставания со своей так неожиданно найденной и так быстро потерянной «дивизией».