Разведчик

Лишь три раскрашенных щита воинов шипунов: на каждом щите жёлтый крылатый змей летел по белому полю, – были закреплены снаружи их корзины. В ней суетились три воина, а четвёртой в углу стояла женщина. С плеч женщины ниспадал коричневый плащ из лёгкой кожи, и капюшон плаща накрывал её голову, скрывая лицо и волосы. Спиной к погоне, она неотрывно смотрела вперёд, на приближение громады скал горной стены, в клинообразное углубление на стыке неприступных смежных гор. Не оборачиваясь, она рукой указала к средине огромного пятна тьмы в углублении, и бурый парусник без задержки подчинился ей, плавно изменил, подправил направление движения.

Рулевой судна преследователей удачно поймал воздушный поток. Подхваченный резким порывом воздуха их парусник вскоре сблизился с парусником шипунов до полёта стрелы. В том паруснике и возле Ивана воины опустились на колена, по плечи укрылись за бортами корзин и за щитами. Лучники первыми изготовились к схватке. Кроме Ивана, только десятник остался стоять на ногах. Обеими руками вцепившись в край корзины, он высовывался из неё, пристально следил за женщиной. В отличие от шипунов, она тоже не проявила намерения укрыться в корзине, и ни разу не оглянулась.

Шипунам было удобнее начать перестрелку, их стрелы уже могли долетать до несущегося следом парусника. Первая выпущенная их лучником стрела пролетела до головы десятника, на излёте ударилась остриём о его шлем. Но он не шевельнулся. Лучники рядом с ним натянули тетивы, однако без его приказа ответных выстрелов не последовало.

Скоро плывущее судно шипунов пересекло границу мрачной тени от свинцово тяжёлых туч, которые широко окружили невидимые вершины неприступных скал. Краски шара и белого паруса, а так же в корзине на людях разом потускнели, стали какими-то безжизненными.

– Оттуда ещё никто не возвращался, – обеспокоено предупредил в спину десятника рулевой воин парусника, в котором был Иван. Ответа не было, и рулевой громче продолжил: – Мне не справиться с воздушными течениями. Надо поворачивать обратно!

Десятник в приступе необузданной ярости вдруг обернулся к нему, гневно прорычал:

– Ты хочешь сказать, у наших врагов в сердцах больше мужества, чем у нас?!

Они тоже залетели во владения мрачной тени, она накрыла и поглотила их. Течение воздуха усилилось. Их понесло вглубь тени, где воздушный шар дёрнулся, подхваченный крепнущим с каждым мгновением прохладным ветром. Как и парусник, что был впереди, их быстро понесло в клин углубления между грозными скалами. Десятник тряхнул головой, словно отгонял враждебные чары, и не на шутку встревожился.

– Поворачивай! – вдруг громко распорядился он в сторону воина на парусе.

Тот ухватился в верёвки управления парусом, напрягся, чтобы провернуть его, после чего с испугом закричал:

– Я не могу управлять!!

И тут же парус вспучило, рвануло завихрением ветра. Парусина с пронзительным треском лопнула, разорвалась в клочья, и её лохмотья шумно затрепетали на верёвках. Корзину толкнуло, затем швырнуло. Иван схватил за плечо едва не вылетевшего из неё десятника, повалился с ним на дно, куда попадали остальные.

– Что это?! – теряя самообладание, завопил самый молодой из воинов.

Но что ему могли ответить товарищи, которых вроде кучи хлама безжалостно катало по дну вместе с ним?

Наконец стремительное вихревое болтание корзины, её встряхивание прекратилось, движение её выровнялось. Иван и десятник, кто как смог, поднялись на ноги. Крепко хватаясь за лианы бортов, они пытались разобраться, куда их несло.

Их стремительно поднимало к острым выступам и уступам сужения в горной стене, к плотной завесе густо-серых туч, где уже потерялся, растворился воздушный парусник шипунов. Через мгновения и их втащило в сплошной и клубящийся в завихрениях туман. Промозглая сырость пропитала одежду, верёвки, холодная влага покрыла лианы, прутья корзины и чёрный шар над головами. Словно потеряв дар речи, они безмолвно хватались, кому за что удавалось, – все были озабочены лишь одним, как бы не выскользнуть наружу. В довершение близко громыхнуло оглушительное предупреждение, что они приближались к месту средоточия грозы.

Их продолжало скоро поднимать к вершинам гор. Туман редел, и впереди опять показалось воздушное судно шипунов. По его потрёпанному виду можно было сделать безошибочный вывод, во что превратился их собственный парусник. Воздушным потоком судно шипунов гнало, затягивало к чёрной расщелине в горной вершине. Он почти достиг той расщелины, когда поперёк её чрева от одной шапки чёрных туч к другой метнулся беспощадный огненный бич молнии, и тут же грохот грома страшно ударил в уши.