Разведчики

— Да, я решил, что пришло время и мне повести в бой бронепаровоз, — твердо заявил Сергей. — Пока в депо было мало опытных машинистов, я считал невозможным просить об этом (он умолчал, что подавал уже раз такое заявление^, но сейчас так же, как я, работают многие другие машинисты. Для нашего депо не будет большого ущерба, если я уйду на фронт… И вот я подал заявление…

— И ты боялся сказать мне об этом, Сережа? Неужели ты…

Сергей не дал девушке договорить:

— Нет-нет, Аня! Я знаю, ты, конечно, не стала бы меня отговаривать…

Анна отвернулась. Сергей посмотрел на ее бледное, расстроенное лицо, и ему стало досадно за свою робость, за то, что до сих пор не поделился с нею своими планами и не признался, что любит ее…

— Ох, Сережа, тяжело мне будет без тебя!.. — с усилием проговорила Анна, торопливым движением утирая слезы. Помолчав несколько секунд, она повернула к нему голову и, глядя прямо в глаза, добавила чуть слышно: — Ведь я люблю тебя, Сережа!..

— Анечка! Аня! — Сергей сильно, до боли, сжал руки девушки. — Вот уж никогда себе этого не прощу!.. Знаешь, как я мучился!.. День за днем откладывал, все хотел спросить, как ты относишься ко мне… пойдешь ли за меня?.. Знаешь, что еще меня останавливало? Я собирался на фронт, и один мой друг сказал, что нехорошо жениться перед уходом на войну, что лучше…

— Замолчи! — Анна торопливо зажала ему рот ладонью. — Плохой у тебя друг, Сережа. Я гордиться буду, что мой муж на фронте…

Замысел командования остается в тайне

Несколько последних дней на станции Воеводино прошли необычно спокойно. Фашистские самолеты, посещавшие станцию почти каждую ночь, казалось оставили ее на этот раз в покое. Увереннее ходили теперь поезда на участке Воеводино — Низовье. Машинисты привыкли к уплотненному графику, и Анне Рощиной уже не приходилось так волноваться за них.

Спокойнее стало и в отделении майора Булавина. Расценщик Гаевой не ходил больше в депо и не посылал шифровок агенту номер тринадцать, хотя попрежнему писал частые письма Глафире Марковне по просьбе прихворнувшей тети Маши, жаловавшейся сестре на несносную подагру.

Вздохнул спокойнее и капитан Варгин — ему удалось наконец прочесть замысловатые шифровки Гаевого. Текст их теперь снова был обращен в цифры шифра, которым майор Булавин обычно пользовался при передаче сведений в Управление генерала Привалова. Майор просматривал шифровки в последний раз, прежде чем отдать распоряжение об их отправке, когда дежурный офицер доложил, что штаб фронта срочно вызывает его к аппарату.

Булавин знал, что из штаба фронта могли вызывать его только Привалов или Муратов. Почему же вдруг он так срочно понадобился? Ведь только сегодня утром разговаривал ОН С ПОДПОЛКОВНИКОМ УгрЮхМОВЫМ, помощником Муратова, и, кажется, все вопросы были разрешены. Правда, о дешифровке донесений Гаевого Булавин тогда ничего еще не мог сообщить подполковнику, но Угрюмов ведь и не спрашивал об этом.

Собираясь на узел связи, находившийся при штабе одной из воинских частей местного гарнизона, Булавин захватил с собой обе шифровки Гаевого.

Аппаратная помещалась в просторной землянке. Несколько девушек-связисток выстукивали что-то на аппаратах Бодо и телетайпах. Разыскав дежурного офицера подразделения связи, майор попросил его вызвать- «Енисей». «Енисей» был позывным штаба фронта, и поэтому дежурный спросил:

— А кого вам на «Енисее»?

— «Резеду», — ответил майор.

Это была позывная Управления генерала Привалова.

Минут через пять связистка доложила:

— У аппарата Муратов.

Майор подсел к телетайпу и попросил сообщить, что от «Березки» прибыл Булавин.

Отправив ответ Булавина, связистка подала ему конец ленты, медленно сползавшей с валика в такт ритмичным ударам клавишей, автоматически отстукивающих буквы.

«Здравствуйте, товарищ Булавин, — читал майор на ленте, принятой от «Резеды». — Как больной зуб?»

«Зубом» в переписке с Муратовым было условлено называть Гаевого.

«Попрежнему побаливает», — коротко ответил Булавин, перебирая ленту, на которой телетайп после короткой паузы стал выстукивать приказание Муратова:

«Приготовьтесь через день-два вырвать его».

«Понял вас», — отозвался Булавин.

«В «Зените» одновременно произведем такую же процедуру», — продолжал полковник Муратов.

Булавин, знавший, что под «Зенитом» имеется в виду отделение генерала Привалова на станции Озерной, понял, что агент вражеской разведки будет арестован и там.

«Удалось обнаружить и «Осу», — продолжал выстукивать аппарат. — Собираемся вырвать жало. Вы понимаете меня?»

Майору Булавину приходилось часто пользоваться «эзоповским- языком» в разговорах по телефону или телеграфу. Он научился быстро схватывать скрытый смысл иносказательных выражений и понял, что Муратов собирается одновременно с арестом гитлеровских агентов в Озерной и Воеводине арестовать и агента номер тринадцать, которого они условно называли «Осой».

«Попался, значит, кто-то из домочадцев Глафиры До-бряковой», — с удовлетворением подумал майор Булавин, не знавший еще, что полковник напал на след Валевской.