Разведчики (илл. В. Арцеулов)

Спустившись в будку машиниста, Сергей посмотрел на манометр. Стрелка его упала теперь с пятнадцати на девять атмосфер.

— Никогда еще подъем не пожирал у нас столько пара, — с тревогой произнес Брежнев. — Да и скорость сильно упала. Ох, не засесть бы!..

— Хватит охать, Алексей! — оборвал его Доронин. — Это ведь по твоей вине сел пар. Лень было на тендер подняться, за Никифором присмотреть!

Отвернувшись от Брежнева, Сергей высунулся в окно будки и подставил разгоряченную голову холодному ветру.

Видя, что машинист не желает с ним разговаривать, Алексей полез на тендер и, заметив, что кочегар поливает уголь из шланга, только тут сообразил, в чем дело.

— Ты что же, Телегин, сейчас только начал уголь смачивать? Объяснял ведь тебе, что сухой мелкий уголь при сильной тяге выносит прямо в трубу, а смоченный аккуратно на колосники ложится и хорошо сгорает. Видно, здорово тебя фашистские самолеты напугали — аж память отшибло!

— Так ведь разве сообразишь, что к чему в такой кутерьме! — виновато признался Телегин.

— Мало ты еще под бомбежками бывал, — усмехнулся Брежнев. — Вот погоди, поездишь с нами еще месячишко, перестанешь на фашистских стервятников внимание обращать. Теперь ступай-ка на паровоз да полюбуйся, на сколько пар мы посадили. Кстати, тебе Сергей Иванович от себя что-нибудь добавит за доблестное несение службы. У него сейчас для этого настроение подходящее.

Телегин, опершись о лопату, остановился посреди тендера в нерешительности. Он растерянно улыбался, втайне надеясь, что Брежнев шутит, посылая его к машинисту, которого он всегда немного побаивался.

Лунный свет падал теперь на Телегина, и Алексей заметил вдруг густую темную полоску на лице кочегара.

Он торопливо шагнул к Телегину и провел рукой по его лицу. Пальцы ощутили липкую жидкость.

— Кровь! — испуганно воскликнул он. — Ты ранен, Никифор?

— Поцарапало слегка, — деланно небрежным тоном ответил Телегин. — При втором заходе самолетов нам ведь будку пулями прошило. Задело и меня чуть-чуть. Не надо только Сергея Ивановича зря беспокоить — царапина пустяковая.

— Ничего себе «пустяковая»! Клок волос даже вырвало. Давай-ка я забинтую поскорее.

Индивидуальным пакетом, в котором были вата и бинт, Брежнев быстро и ловко перевязал голову Телегина.

— Лучше и в госпитале не забинтуют, — самодовольно заметил он. — Недаром я курсы ПВХО окончил.

В это время на тендер заглянул Сергей Доронин.

— Этакую прорву угля на ветер выбросили, а теперь дискуссии тут разводите! — В голосе Сергея, однако, не было уже прежнего раздражения. — Скажите спасибо, что вскарабкались мы на подъем, а то представляете, что бы с нами было?

Тут только заметив повязку на голове Телегина, он спросил с беспокойством:

— Что это с тобой, Никифор?

— Да так, пустяковина… — смущенно проговорил Телегин, разгребая уголь.

— Ранило его, Сергей Иванович, — заметил Брежнев. — Но он молодцом держится.

— Спускайся-ка в будку, Никифор, — распорядился Доронин. — Посмотрим, что там у тебя такое.

— Да что вы, Сергей Иванович! — замахал руками Телегин. — Нечего время на это тратить. Самая работа сейчас. Пар-то как сел в котле.

— Ну, если действительно в силах себя чувствуешь, то подсыпай угля в лоток покрупнее, — озабоченно заметил Доронин. — А ты, Алексей, приготовься жезл с хода у дежурного по станции принять. Через Грибово хоть и в обрез, но все-таки по расписанию проследуем.

Точка зрения майора Булавина

Прочитав телеграмму Булавина, генерал Привалов задумчиво произнес:

— Да, положение сложилось замысловатое. Заложив руки за спину, он тяжело прошелся по кабинету, слегка припадая на левую ногу.

Полковник Муратов, наблюдая за ним, подумал: «Опять, видно, дает себя знать раненая нога…»

— Мне думается, — продолжал генерал, — майору Булавину следует предоставить свободу действий. Он умный, осторожный человек и обстановку у себя на станции знает лучше нас с вами, пусть же он и предпримет то, что подсказывает ему эта обстановка.

Муратов молчал, слегка нахмурясь, и Привалов понял, что полковник не разделяет его мнения.

— Можете ответить Булавину, чтобы он действовал по своему усмотрению, — слегка повысил голос генерал, давая понять Муратову, что вопрос этот не подлежит дальнейшему обсуждению. — Я проникся к майору Булавину уважением после того, как он предложил свой план дезориентации вражеской агентуры в Воеводине, и вполне ему доверяю.

У Привалова побаливала нога, но он продолжал прохаживаться по кабинету. Это помогало генералу думать. Ему хотелось обобщить свои мысли, сделать выводы.

— Знаете, что мне больше всего понравилось в плане майора Булавина? План этот хорош тем, что построен не на какой-то эффектной выдумке или хитрости, а на положениях принципиального характера. Ведь то, что Булавин предложил обеспечить перевозку увеличенного потока военных грузов обычным паровозным парком станции Воеводино, вовсе не ловкий трюк, а совершенно естественное решение, вытекающее из глубокого знания нашей действительности и возможное только в наших советских условиях.