Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России

В присутствии начальника пражского корпуса и многих высокочиновных офицеров, очевидно, приехавших из Вены, ему пришлось открыть дверь дома, который, ему казалось, принадлежал одному генералу, умершему в тот же день в Вене. Ему также пришлось взломать все ящики стола, гардеробы, конторки и т. д., где было найдено много бумаг и фотографий. 

Когда офицеры рассмотрели все обнаруженное при обыске, они остолбенели от ужаса. Они восклицали: 

— Неужели? Кто бы этому поверил? 

Некоторые из этих бумаг были написаны по-русски. Там оказались также и планы. Среда бумаг была найдена значительная сумма денег. 

Генерал был, по-видимому, очень богат: в доме стояла великолепная мебель. 

— Мне кажется, что они искали завещание, — закончил Вагнер. — Во всяком случае, генерал держал свои документы в надежном месте. Некоторые из замков было трудно взломать. Конечно, в следующее воскресенье я буду на матче. Такие вещи не происходят каждое воскресенье. 

Капитан команды, не менее изумленный, чем офицеры, вернулся в свою редакцию. 

Такова была действительная история, скрывавшаяся под официальным сообщением «венского бюро печати», на которое он наткнулся накануне вечером в своей редакторской работе, и которое появилось в сегодняшних газетах. Это сообщение с прискорбием оповещало о самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го корпуса, очень одаренного офицера, который достиг высокого ранга. Он поехал с Вену по профессиональным поручениям, и в минуту упадка настроения, вызванного неделями бессонницы, застрелился. 

Русские документы! Планы и фотографии! Самоубийство! 

Из Вены выслали специальную комиссию офицеров для того, чтобы произвести обыск в доме полковника. Почему? Все было ясно, как день: Редль был шпионом! Этот человек, чей гений был общепризнан и который скоро должен был добраться до верховного командования австрийской армии, был изменником! 

Редактор, капитан футбольной команды Шторм 1, конечно, наткнулся на большую сенсацию, но он не мог использовать ее в своей газете. Если бы эти сведения появились в «Прагер тагеблат», полиция тут же вмешалась бы, конфисковала бы все экземпляры, закрыла бы газету и посадила бы в тюрьму по возможности больше людей из редакции. Поэтому он посовещался со своим сотрудником и во вторник утром напечатал следующее сообщение: 

«Одно высокопоставленное лицо просит нас опровергнуть слухи, распространяемые преимущественно в военных кругах относительно начальника штаба пражского корпуса, полковника Редля, который, как уже сообщалось, покончил самоубийством в Вене в воскресенье утром. Согласно этим слухам, этот полковник будто бы обвиняется в том, что передал одному государству, а именно России, военные секреты. На самом же деле комиссия высших офицеров, приехавшая в Прагу для того, чтобы произвести обыск в доме покойного полковника, преследовала совсем другую цель». 

Это было все, что могла безопасно напечатать пражская газета. Но публика знала, что это означает, потому что читатели газет давно были вынуждены благодаря строгой цензуре читать не только между строк, но даже позади газетных заметок. Если напечатано: «Полковник Редль — не изменник», то они знали, что это означает: «Полковник Редль изменник». 

Таким образом, довоенная Австро-Венгрия узнала основной эпизод трагедии. Но в среду официальная Европа узнала гораздо больше подробностей об этой истории, так как капитан команды Шторм 1 был пражским корреспондентом одной берлинской газеты. Европа два-три дня интересовалась этим делом, которое было у всех на устах, а потом о нем забыли. 

Закончилась великая война, рухнула Австро-Венгерская империя, раскрошилась мощная военная система. Различные документы были найдены один за другим в разных местах. Лишь теперь стала точно известна история Редля.