Разведчики-нелегалы СССР и России

20 января 1931 года Н. Скоблин и Н. Плевицкая прибыли в Берлин. Она отправилась на гастроли в Югославию, он, как всегда, сопровождал её и использовал поездку для встреч с отделениями РОВС.

Берлин, решили в Иностранном отделе ОГПУ, — наиболее удобное и безопасное место для встречи «Фермеров» с руководителями советской разведки в Европе.

Познакомить Скоблина и Плевицкую с представителями Центра должен был бывший штабс-капитан Пётр Ковальский, который год тому назад завербовал Скоблина — своего друга и сослуживца по Добровольческой армии (он же Ёж/10 и «Сильвестров»).

Скоблин и Плевицкая могли пробыть в Берлине всего два дня. Встреча была назначена на 21 января. В этот день утром из Вены должен был приехать «Сильвестров». Но он почему-то не прибыл.

При проверке документов в поезде австрийская полиция задержала «Сильвестрова» в Пассау до выяснения обстоятельств дела. В конечном итоге всё уладилось. После переговоров с Веной по телефону полицейские сообщили «Сильвестрову»: «Все ваши данные по паспорту сошлись. Прошу извинить нас за недоразумение. Получайте ваш паспорт и деньги. Ну что же, теперь будем знакомы, — он широко улыбнулся. — Ведь вы, наверное, скоро поедете назад?»

— Да, конечно.

Из Пассау «Сильвестров» выехал ночью 21 января и прибыл в Берлин утром следующего дня. Ну а встреча с «Фермерами» в Берлине всё же состоялась, как и планировалось.

Вот что сообщил резидент из Берлина в Центр.

«Центр. Андрею.

„Фермеры“ произвели на меня хорошее впечатление, работать с нами хотят, видимо, без всякой задней мысли, вполне искренне. Оба великолепно информированы обо всём, что происходит в белых кругах, знают подноготную многих интересующих нашу службу лиц. Объявление о персональной амнистии ЦИК СССР произвело на них сильное впечатление. Поклялись в верности нам, в выполнении каких угодно заданий. По моему — не врут. Из состоявшейся беседы можно сделать вывод, что „Фермер“ при хорошем руководстве, если не будет каких-либо тупостей а с нашей стороны, станет таким ценным источником, каких мы в рядах РОВС, да и в других организациях пока не имели.

Иван».

«Берлин. Ивану.

27 к вам должен явиться наш источник Ёж/10, „Сильвестров“, которому вы должны оказать содействие для возвращения в Союз. Пересылаем вам фотокарточку Ёж/10. Просим вас сообщить нам телеграммой о его прибытии к вам, а также дать нам номер выданного ему свидетельства на возвращение и маршрут его следования в СССР. Сообщите также даты его выезда и возможного прибытия в Москву.

Андрей».

Ёж/13 — это агентурный номер генерала Скоблина, который стал одной из самых видных фигур в Российском общевоинским союзе и одним из лучших агентов советской разведки в Париже. Его работа становилась всё более важной для Москвы.

За четыре минувших года на основании информации, полученной главным образом от Скоблина, были арестованы семнадцать агентов и террористов, заброшенных в СССР. Удалось установить 11 явочных квартир в Москве, Ленинграде и Закавказье.

Но профессиональная жизнь агента редко бывает долгой. И чем активнее он работает, тем большей опасности подвергается. Деятельность Скоблина была успешной во многом потому, что ему удалось умело использовать противоречия, доходившие до открытой вражды между различными группировками внутри РОВС: шла постоянная борьба за власть, за близость к генералу Миллеру, за право принимать решения и распоряжаться финансами.

Лавируя в этом половодье разных интриг, генерал Скоблин старался как можно дольше сохранить свою независимость.

И всё же генерал Скоблин, пользовавшийся расположением Миллера, нажил себе немало недоброжелателей. Кроме того, после каждого провала задуманной РОВС операции контрразведка автоматически составляла список тех, кто почти всё знал об операции. С некоторых пор в каждом из таких списков по каким-то соображениям фигурировал Николай Скоблин.