Разведчики внешних планет. Путешествие «Пионеров» и «Вояджеров» от Земли до Нептуна и далее

Стоит заметить, что отправка послания к звездам вызвала много споров. К примеру, редакция The New York Times сопроводила запуск «Пионера-10» таким комментарием: «При всем удивительном владении небесными законами, которые позволяют человеку отправлять свои артефакты к звездам, мы все еще находим себя удручающе неспособными навести порядок в нашей собственной системе здесь, на Земле. В то самое время, когда мы пытаемся найти гарантии того, что разумные люди не уничтожат свою планету ядерным огнем, все усиливающийся хор предупреждает нас: человек вполне может истощить свою планету чрезмерным размножением, неразумным потреблением ее ресурсов или тем и другим вместе. И поэтому маяк, отправленный в космос, в то же самое время является перчаткой, брошенной Земле: эта позолоченная пластина должна нести в будущее послание о том, что человечество существует – а не о том, что оно существовало»[99].

Автор The Washington Post Хэнк Бёрчард отметил, что «приложенная карта означает приглашение к визиту» и усомнился в его допустимости и уместности. Приглашение сделано, писал он, «от имени всех людей, которые будут жить когда-либо, лишь немногими людьми, которым посчастливилось жить сейчас и быть американцами. Никто не спросил русских, или китайцев, или масаев, или меня, хотим ли мы, чтобы кто-то из космоса заглянул к нам на обед».

Наконец, Фрэнк Морисс на страницах Catholic Review критиковал чисто светское содержание послания. Да, в нем отражены и наше место во Вселенной, наше мастерство в уходе от гравитации своей планеты, физическая природа мужчины и женщины. А вот то, что люди, создавшие этот зонд, в большинстве своем чтут закон Божий, – не отражено никак. «В нем есть все, кроме Бога, а это значит, что включено лишь то, что в конечном итоге несущественно».

Эффект «Пионеров»

Впрочем, землянам две эти станции тоже подкинули интереснейшую загадку.

Регистрация радиосигнала «Пионеров» в когерентном режиме позволяла точно определить доплеровский сдвиг частоты и вычислить взаимную скорость передатчика на борту и приемника на Земле. Доступная точность измерений была столь высока, а негравитационные силы столь ничтожны, что можно было надеяться на серьезные открытия. Даже очень далекое сближение с гипотетической десятой планетой или с «темной звездой» – невидимым двойником Солнца – изменило бы траекторию и скорость КА.

А в существовании таких тел тогда мало кто сомневался, особенно после того, как Джеймс Кристи и Роберт Харрингтон открыли в 1978 г. спутник Плутона Харон. Как только был определен период его обращения, стало ясно, что Плутон намного легче, чем считалось до этого. Вместе с Хароном он тянул лишь на 20 % земной Луны и никак не мог нести ответственность за отклонения в движении Урана и Нептуна, по которым его искали за полвека до этого. Их должен был вызывать какой-то другой, еще не открытый тяжелый объект.

17 июня 1982 г. научная группа небесной механики во главе с Джоном Андерсоном озвучила соответствующие планы публично, причем в утвердительной форме: «Пионеры» могут найти десятую планету! Ученые объясняли, что настоящую планету где-нибудь на дальности 80 а.е. от Солнца два аппарата, движущиеся в противоположных направлениях, будут ощущать по-разному. В то же время невидимый далекий компаньон Солнца, будь это белый карлик или черная дыра, оказывал бы на два КА практически одинаковое влияние. Нескольких лет наблюдений за «Пионерами» должно было хватить для убедительных выводов.

К моменту ухода «Пионера-10» за Нептун к этой первой добавили еще одну серьезную задачу – попытку регистрации гравитационных волн. Этим красивым термином физики называют возмущения пространства-времени, связанные со столкновениями больших масс – таких как черные дыры – и выделением огромной энергии. Длины таких волн оценивались в 1–3 млрд км, и «Пионеры» как раз удалились от Солнца на расстояния, сравнимые с длиной волны.