Разведчики всегда впереди

Наконец в разведотдел штаба стали поступать донесения: группы достигли отрогов Большого Хингана. Они, отыскивая тропы и дороги через горы, продолжали двигаться вперед и вперед. Бывало и так: группа попадала в тупик. Тогда офицер разведотдела Рябенков садился в самолет По-2, разыскивал ее и сбрасывал ей вымпел, в котором находилась записка с указаниями, что делать дальше, в каком направлении двигаться.

И вот новые донесения: первые разведгруппы перешагнули Большой Хинган, так и не встретив крупных сил противника. Узнав об этом, командарм дал указание соединениям предельно ускорить продвижение через горы. В эти трудные дни в штабе армии чаще всего можно было услышать одно и то же слово: «Темп! Темп!»

Первой из стрелковых соединений вышла на восточные скаты горного хребта 17-я гвардейская дивизия под командованием генерала А. П. Квашнина. И первыми среди первых были, как водится, войсковые разведчики, в частности, группа, которую возглавлял гвардии старший сержант П. М. Винниченко. За богатырскую силу Прокофия Матвеевича называли Иваном Поддубным. Для этого, прямо скажу, были все основания.

Несколько позже, уже на подступах к Солуни, произошел такой случай. Из зарослей гаоляна на командира взвода бросились «смертники». Разведчики Винниченко поспешили на выручку. Стрелять, к сожалению, было нельзя, пули могли зацепить и офицера. Подбежав к месту схватки, гвардии старший сержант ударом кулака опрокинул одного из японцев. И тут же, схватив за шиворот двух других, с такой силой ударил их лбами, что оба тут же растянулись на траве. Товарищи тем временем расправились с остальными.

В районе юго-западнее станции Дебасы колонна полка на марше была обстреляна из кустарника. Винниченко с двумя разведчиками поспешил в ту сторону, откуда велся огонь. Не более минуты потребовалось бойцам для того, чтобы ликвидировать засаду, в которой, как выяснилось, было восемь японцев.

Отважно действовал в разведке и гвардии младший сержант Н. М. Казаков из той же дивизии. На подступах к Солуни он вместе с напарником продвигался впереди наступающих подразделений. Неожиданно раздались выстрелы. Товарищ Казакова, коротко вскрикнув, упал па землю. Гвардии младший сержант, невзирая на огонь противника, оттащил друга в кювет. Затем дал сигнальную ракету и взялся за автомат.

Позже Казаков рассказывал мне:

— Самое страшное, что было, — это солнце. Я Сорокину всю флягу споил, а он еще просит. Смотрю, как у него по подбородку капли текут, и у самого в голове все от жары мутится.

— Что же сами-то не глотнули?

— Как можно, товарищ полковник! Ведь друг-то ранен. Откуда знать, когда подмога подоспеет.

К счастью, ждать пришлось не очень долго. Ракету заметили, на помощь разведчикам подошел взвод. Передав товарища военфельдшеру, утолив жажду, Казаков снова пошел в разведку, теперь уже совсем один. И снова попал в переплет.

У подножия сопки он увидел пятерых японцев. Судя по всему, они были мертвы. Разведчик осторожно подошел ближе. Он знал, что стрельбы в этом районе не было. Откуда же тут трупы? Едва только Казаков прикоснулся к одному из «мертвецов», как тот вскочил и бросился на гвардии младшего сержанта с ножом. Мгновенно заговорил автомат, и мнимый мертвец превратился в настоящего. Остальные «ожившие» японцы отбежали за бугорок и залегли там.

— Они ~ за укрытием, а я — как на ладони, — продолжал свой рассказ Казаков. — Прижимаюсь к земле, точнее, к камню. Чувствую, будто животом на горячей печке лежу, а по спине мурашки бегают. Сейчас, думаю, резанут очередями, и нет меня.

Но не случилось этого. Успел разведчик зубами выдернуть предохранительную чеку гранаты и швырнуть ее за бугорок. Следом за первой гранатой полетела вторая. Лишь одному из японских солдат удалось улизнуть.

12 августа 52-й гвардейский полк, преследуя разрозненные подразделения противника, вышел к небольшой речушке. Гвардии младшему сержанту Казакову было приказано воспрепятствовать разрушению моста. Разведчик, взяв с собой еще одного бойца, пробрался через кукурузное поле, затем ползком, укрываясь в траве, преодолел прибрежный луг. Теперь до реки было рукой подать.

На мосту находилось несколько японских солдат. Они подносили и складывали в кучи сухие кукурузные стебли. «Сжечь настил хотят, — подумал Казаков. — Значит, взрывчатки у них нет».

Разведчики подползли еще ближе и, ведя на ходу огонь из автоматов, выскочили из засады. Шесть вражеских солдат было убито, один ранен, одному удалось убежать. Ну а разгоравшиеся костры Полетели в воду.

Слушая рассказ Казакова, я невольно подумал: у каждого разведчика вырабатывается свой почерк. Кто-то предпочитает действовать в составе небольших групп. Есть такие, что берут с собой одного-двух человек, а то и вообще уходят на задание в одиночку. Их порой даже называют индивидуалистами. Какой же метод разведки следует считать оптимальным? Думаю, что однозначного ответа не существует. Все зависит от характера задания, обстановки и, наконец, от особенностей человека. Важен конечный результат, умение при любых обстоятельствах выполнить поставленную задачу.